АПОЛЛОНИЙ ТИАНСКИЙ

[греч. ̓Απολλώνιος ὁ Τυανεύς] (I в. по Р. Х.), философ-пифагореец. Его жизнеописание составлено в нач. III в. Флавием Филостратом по просьбе Юлии Домны, жены имп. Септимия Севера. Основным источником своего труда автор называет дневники Дамида, ученика и спутника А. Т.; ученые считают эти записки выдуманными самим Филостратом, сочинение к-рого носит легендарный характер и изобилует многочисленными историческими и географическими несоответствиями. Согласно этому жизнеописанию, А. Т. род. в г. Тиане (в Каппадокии, М. Азия) ок. 3 г. по Р. Х., получил риторическое и философское образование и посвятил себя «пифагорейскому образу жизни»: предавался строгой аскезе, совершал чудеса, изгоняя злых духов, исцеляя людей (напр., спас от чумы г. Эфес), воскрешая умерших. Он помогал бедным, утешал заключенных, исправлял законы, давал советы царям, поддерживал древнее благочестие, предсказывал будущее и т. п. Во время путешествий А. Т. побывал у магов в «Вавилоне» (этот древний город к тому времени уже лежал в развалинах), в Индии и Эфиопии у гимнософистов, посетил Испанию и Италию. В Риме при имп. Нероне философ попал в тюрьму по обвинению в занятиях магией; произнеся на суде речь в свое оправдание, он чудесным образом исчез. Умер А. Т. при имп. Нерве (96-98), место его смерти не было известно точно (назывались Эфес, Линд, Крит).

У авторов, писавших об А. Т. до Филострата, он выступает прежде всего как волшебник и чудотворец: Ориген ссылается на жизнеописание А. Т. некоего Мойрагена (II в.), демонстрируя Цельсу, какое влияние магия может оказать на философа (Contra Cels. VI 41); Лукиан Самосатский (II в.) причисляет А. Т. к колдунам и чародеям (Alexander. 5). О том же свидетельствуют 2 трактата сомнительной аутентичности, дошедшие под именем самого А. Т. (Псевдо-Аполлония). Труд по астрологии «Βίβλος σοφίας καὶ συνέσεως ἀποτελεσμάτων» (Книга мудрости и смысла влияния [звезд]) трактует названия времен года, часов, дней и ночей и их воздействие на человека, уча выбирать время для колдовства и использовать для заклинаний нужные имена. Др. философский трактат (араб. версию, переведенную на евр. и лат. языки, см.: ROC. 1907. Т. 7) посвящен первоосновам вещей, прежде всего небесным телам, затем минералам, животным и, наконец, человеку; его автор называет себя «Аполлонием из Тианы, превосходным во всякого рода тайных науках».

Образованный ритор и софист Флавий Филострат порвал с предшествующей традицией, заявив, что свидетельства Мойрагена не заслуживают доверия (I 3), и создал новый образ А. Т.: философа, идеального мудреца, превзошедшего самого Пифагора Божественностью и пользующегося широким духовным и практическим влиянием. Этот образ производил на читателей Филострата сильное впечатление, изображения А. Т. устанавливали в храмах, его почитали императоры Каракалла (Dio Cassius. Hist. Rom. LXXVIII 18) и Аврелиан (Scr. hist. Aug. XXVI 24), а один из поздних софистов-неоплатоников назвал жизнь А. Т. «пребыванием бога среди людей» (Eunapius. Vitae Sophistarum. II 1). Сакрализованный образ А. Т. вызвал у ряда исследователей предположение, что Филострат попытался в своем сочинении создать образ языческого героя, к-рый мог бы быть противопоставлен Христу. Во всяком случае, имп. Александр Север (222-235) поместил в своем ларарии (помещении для священнодействий) статую А. Т. рядом со статуями Христа, Авраама и Орфея (Scr. hist. Aug. XVIII 29), а Иерокл из Никомидии ок. 305 г. сравнивал чудеса, совершенные А. Т. и Иисусом Христом, о чем свидетельствуют опровержения Лактанция (Div. inst. V) и Евсевия Кесарийского (Contra Hieroclem). В XIX в. в работах Ф. Баура, одного из представителей Тюбингенской богословской школы, выдвигался тезис, что целью Филострата было противопоставить А. Т. Христу, а жизнеописание А. Т. - Евангелию. Позднее в науке отказались от этой т. зр., основанной на предположении о заимствовании Филостратом христ. мотивов, и было указано на возможность обратного влияния: восходящий к пифагорейству идеал мудреца, стремящегося к очищению от всего земного, мог служить лит. образцом для христ. агиографии. В рамках др. научного направления - Школы истории религии (Religionsgeschichtliche Schule) - развивалась концепция своего рода «эллинизации» христианства и указывалось на связь христ. лит-ры с эллинистической ареталогией (жизнеописанием добродетельных мужей), игравшей большую роль в системе идей греко-рим. мира, в к-рых существенное место занимала фигура странствующего чудотворца и философа. Говорилось даже о «мученичестве» А. Т. (R. Reitzenstein), но эта гипотеза была решительно отвергнута, поскольку в его биографии нельзя найти ничего похожего на известные акты мучеников. Согласно теории представителей той же школы, А. Т., Христос и апостолы представляют собой общий эллинистический тип «божественного мужа» (θεῖος ἀνήρ).

Сохранились письма А. Т., часть к-рых признаются подлинными, от его сочинений сохранились только названия, наиболее известное из них - «Жизнь Пифагора», к-рое использовалось Порфирием и Ямвлихом. В средневек. слав. лит-рах рассказ об А. Т. известен по переводам греч. хроники Георгия Амартола. Отсюда он попал в памятники ранней рус. хронографии - Летописец Еллинский и Римский. Возможно, присутствовал уже в Хронографе «По великому изложению» (кон. XI в.), через посредство к-рого вошел в состав Лицевого летописного свода 2-й пол. XVI в. (РНБ. F. IV. 151).

Соч.: Apotelesmata / Ed. F. Nau // PS. P., 1907. Т. 2; De horis diei et noctis // Catalogus codicum astrologorum graecorum. Brux., 1908. T. 7: Codices Germanici / Ed. F. Boll. P. 175-181; Apollonii Epistulae // Flavii Philostrati Opera / Ed. C. L. Kayser. Lpz., 1870. Hildesheim, 1964r. T. 1. P. 345-368; Eusebius. Praeparatio Evangelica. IV 12.

Ист.: Philostratus Flavius. The Life of Apollonius of Tyana. The Epistles of Apollonius of Tyana and the Treatise of Eusebius / With an English transl. by F. C. Conybeare. Camb.; L., 1969; Флавий Филострат. Жизнеописание Аполлония Тианского / Пер. А. Егунова // Поздняя греческая проза. М., 1961; Флавий Филострат. Жизнь Аполлония Тианского / Пер., коммент. и ст. Е. Г. Рабиновича. М., 1985.

Лит.: Baur F. C. Apollonios von Tyana und Christus. Tüb., 1832; Noack L. Apollonius von Tyana: Ein Christusbild des Heidentums // Psyché. Lpz., 1858. Bd. 1. Fasz. 1; Miller I. Apollonios von Tyana // Pauly, Wissowa. Halbbd. 2. Sp. 146-148; Belliard O. Un saint païen: Apollonius de Tyane // Annales d'histoire économique et sociale. 1936. T. 53; Lagrange M. J. Les légendes pythagoriennes et l'Évangile // RB. 1937. T. 46; Courcelle P. Philostrate et Grégoire de Tours // Mélanges J. de Ghellinck. Gembloux, 1951. T. 1: Antiquité; Schütz M. J. Beiträge zur Formgeschichte synoptischer Wundererzälungen, dargestellt an der Vita Apollonii des Philostratos: Diss. Jena, 1953; Petzke G. Die Traditionen über Apollonios von Tyana und das Neue Testament // Studia ad Corpus Hellenisticum Novi Testamenti. Leiden, 1970. Bd. 1; Lee G. Had Apollonius of Tyana read St. Mark? // Symbolae Osloenses. 1973. Vol. 48; Speyer W. Zum Bild des Apollonios von Tyana bei Heiden und Christen // JAC. 1974. Bd. 17; Bowie E. L. Apollonius of Tyana, Tradition and Reality // ANRW. 1978. Bd. 2.16.2; Belloni L. Aspetti dell'antica σοφία in Apollonio di Tiana // Aevum. 1980. Vol. 54; Илюшечкин В. Н. Отражение социальной психологии низов в античных романах // Культура древнего Рима. М., 1985. Т. 2; Corrington G. P. The «Divine Man»: His Origine and Function in Hellenistic Popular Religion. N. Y., 1986; Koskenniemi E. Apollonios von Tyana in der neutestamentlichen Exegese: Forschungen und Weiterführung der Diskussion. Tüb., 1994.

О. П. Смирнова