БАДАРАЯНА

Бадара́яна [санскр. Badarayana] (ок. II в. по Р. Х.), древнеинд. мыслитель, к-рый считается автором Брахма-сутр, базового текста веданты, представляющего собой наряду с Упанишадами и Бхагавад-гитой составную часть ведантистского «тройственного знания» (прастхана-трайи). Сложение Брахма-сутр происходило в эпоху острой полемики брахманистских ортодоксов с настиками, отрицавшими жизнь после смерти и посмертное воздаяние. Брахманам необходимо было объяснить, почему именно их понимание дхармы, основанное на ведийских предписаниях, является истинным и какую посмертную награду получает благочестивый арий, неукоснительно ее исполняющий. Этим было обусловлено появление новых сутр, зафиксировавших «истинное учение» (шастру), противостоящее ложным доктринам. К этому комплексу из 20 книг (адхьяя) относились сутры Б. наряду с миманса-сутрами. Будучи ориентированы гл. обр. на решение вопроса о плодах следования дхарме, они получили название «уттара мимансы» (второго исследования) в отличие от «пурва-мимансы» (первого исследования), предметом к-рого является само ритуальное действие. В начале Брахма-сутр сформулирована основная задача уттара-мимансы: «Теперь же - желание познать Брахман» (ср. почти аналогичную формулировку, открывающую сутры пурва-мимансы: «Теперь же - желание познать дхарму»). К сутрам Б. восходят представления, ставшие впосл. основой всей ведантистской традиции, о брахмане как единственной онтологической реальности, о фундаментальной нереальности эмпирического мира и о единстве индивидуальной души (дживы) и брахмана. Трактуя эти положения, Б. всецело основывается на концепции Вед как вечного и непогрешимого источника всякой истины. Он подвергает критике «ложные учения» о дживе, в первую очередь воззрения санкхьи и йоги. Разделение на пуруши и пракрити не позволяет, по мнению Б., достичь освобождения. Последнее возможно лишь при осознании брахмана как единственной реальности. Однако Б. предостерегает и против отождествления дживы с брахманом на эмпирическом уровне: душа (джива) лишь «потребитель» (бхоктра) «энергии» брахмана. Все дживы в мире зависят от брахмана; без него их существование невозможно. Сам же брахман неделим, в нем не различаются душа и тело. Число его проявлений бесконечно; определить, что такое брахман, можно только «негативно», перечислив все то, чем он не является. Б. остается полностью приверженным брахманистской обрядовой традиции, указывая в частности, что ритуальное убийство животных не заслуживает порицания. Однако освобождение и достижение «мира брахмана» (брахмалока), после к-рого душа уже не вернется в мир, возможно лишь в результате медитации. Б. признает различные виды медитации, а также их соединения. Он обсуждает возможность существования, в т. ч. и телесного, и после достижения освобождения и настаивает на том, что почитать брахман надлежит и тем, кому уже посчастливилось обрести освобождение. В течение длительного времени пурва- и уттара-миманса составляли единую традицию комментирования; их размежевание происходит, по-видимому, в IV-V вв., после чего толкование Брахма-сутр становится отличительной чертой веданты.

Ист.: The Brahma-sutras of Badarayana: with comment. of Samkaracarya / ed., introd., transl. by S. N. Gajendragadkar. Bombay, 1965. Vol. 2.

Лит.: Мюллер М. Шесть систем индийской философии. М., 1901; Радхакришнан С. Индийская философия: В 2 т. М., 1956-1957; Пименов А. В. Возвращение к дхарме. М., 1998.

А. В. Пименов