ГЕОРГИЙ УГРИН

(† 1015, после 15 июля), св. страстотерпец (пам. 24 июля, в воскресенье после 29 июня - в Соборе Тверских святых), отрок (член младшей дружины) ростовского кн. мч. Бориса Владимировича (см. Борис и Глеб). Сведения о мученической кончине и почитании Г. У. содержатся в ранних древнерус. памятниках - летописной повести «О убьеньи Борисове», читающейся в «Повести временных лет» под 6523 (1015) г., анонимном «Сказании, и страсти, и похвале святую мученику Бориса и Глеба» (нач.: «Род правых благословиться, рече пророк»), «Сказании чудес святою страстотерпцу Христову Романа и Давида» (нач.: «Не възможеть человек глаголати и не насытиться око зьрети»), «Чтении о житии и погублении блаженную страстотерпцу Бориса и Глеба» (нач.: «Владыко Господи, Вседержителю. Створивый небо и землю»), созданном прп. Нестором, мон. Киево-Печерского в честь Успения Пресв. Богородицы мон-ря, а также в рассказе черноризца того же мон-ря Поликарпа (впосл. архимандрит) о прп. Моисее Угрине в составе Киево-Печерского патерика.

Время и место рождения Г. У. неизвестны. Основываясь на его прозвище, можно думать, что святой был венгром или славянином, жившим в венг. землях. Однако не исключено, что Г. У., как предполагал, напр., Э. Иглои, мог родиться «уже на русской земле», являясь потомком одного из венгров, служивших при киевских князьях Святославе или равноап. Владимире (Василии) Святославиче. Согласно более поздним свидетельствам, историческая достоверность к-рых не может считаться бесспорной, Г. У. имел 2 братьев. Об одном из них, прп. Моисее Угрине, мон. Киево-Печерского мон-ря, подробно рассказывается в Киево-Печерском патерике. О 2-м брате - прп. Ефреме, основателе новоторжского во имя св. мучеников Бориса и Глеба муж. мон-ря,- сообщает Житие прп. Ефрема, созданное в XVII в. на основе житийного текста кон. XVI в.; автором последнего принято считать иером. Юрьева новгородского муж. мон-ря Иоасафа, к-рый, вероятно, воспользовался несохранившимся текстом, созданным к нач. XIV в. (Дробленкова Н. Ф. Житие Ефрема Новоторжского //СККДР. Вып. 1. С. 148-150).

Святые кн. Борис и его отрок Георгий молятся пред иконой Спасителя. Миниатюра из Сильвестровского сборника. 2-я пол. XIV в. (РГАДА. Ф. 381. № 53. Л. 123, верх)

Святые кн. Борис и его отрок Георгий молятся пред иконой Спасителя. Миниатюра из Сильвестровского сборника. 2-я пол. XIV в. (РГАДА. Ф. 381. № 53. Л. 123, верх)

Г. У. был ближайшим слугой кн. Бориса, к-рый любил его «паче меры». Именно этим объясняется факт ношения Г. У. золотой гривны (шейного обруча) - знака отличия и особого княжеского расположения. Вместе с др. дружинниками кн. Бориса Г. У. находился на р. Льте (Альте) в тот момент, когда в лагерь прибыли убийцы, посланные киевским кн. Святополком Владимировичем. Г. У. был свидетелем того, как дружинники киевского правителя с оружием в руках ворвались в княжеский шатер и набросились на св. Бориса. Жертвуя собой, Г. У. попытался прикрыть князя своим телом. При этом, согласно «Сказанию, и страсти, и похвале святую мученику Бориса и Глеба», обращаясь к Борису, он сказал: «Да не останоу тебе, господине мои драгыи, да идеже красота тела твоего оувядаеть, тоу и аз съподоблен боудоу съконьчати живот свои» (Успенский сб. XII-XIII вв. С. 48). Г. У. был убит вместе со св. Борисом; для того чтобы снять с тела дружинника золотую гривну, убийцы обезглавили его. Погибли и др. отроки кн. Бориса. (По данным собственно житийных источников, кн. Борис и его дружинники были убиты в воскресенье 24 июля, в летописном рассказе дата отсутствует. О датировке и топографической привязке этого события см.: Назаренко А. В. Борис и Глеб // ПЭ. Т. 6. С. 47.)

Согласно Житию прп. Ефрема Новоторжского, прп. Ефрем, служивший у кн. Бориса конюшим, нашел отсеченную главу Г. У. и хранил ее у себя до конца жизни. Умирая, он завещал положить ее вместе с собой в каменный гроб, по преданию им самим высеченный. 11 июня 1572 г. по благословению Новгородского архиеп. Леонида состоялось обретение мощей прп. Ефрема, в гробе находилась и глава Г. У. Еще в нач. XX в. она почивала в раке прп. Ефрема, «покрытая черным бархатом, унизанным жемчугом, с изображением на финифти главы мученика и с надписью вокруг нее из мелкого жемчуга: «Глава мученика Георгия, Новоторжского чудотворца»» (цит. по: Колосов. С. 38), в монастырском Борисоглебском соборе. 5 февр. 1919 г. гробница прп. Ефрема была вскрыта (см. Вскрытие мощей). После ликвидации Новоторжского мон-ря в 1931 г. мощи прп. Ефрема, а также, вероятно, глава Г. У. были изъяты из собора, дальнейшая их судьба неизвестна.

Начало почитания Г. У. относится к сер.- 2-й пол. XI в.- одновременно со становлением почитания святых Бориса и Глеба. Об этом свидетельствуют чудеса, связанные с явлением св. князей-страстотерпцев в сопровождении Г. У., к-рые описаны в «Сказании чудес святою страстотерпцу...» и «Чтении о житии и погублении блаженную страстотерпцу...». Согласно «Сказанию чудес святою страстотерпцу...» (чудо 1 «О хромемь»), отрок вышгородского посадника Миронега, получивший исцеление ноги, рассказал, что во сне видел не только святых Бориса и Глеба, но и «Георгия оного, отрока святого Бориса, ходяща съ нима и носяща свещю» (Успенский сб. XII-XIII вв. С. 61). Схожим явлением, как свидетельствует прп. Нестор, сопровождалось освобождение из тюрьмы несправедливо осужденных узников, к-рые «видеша святою на росну коню и отрока, пред ними свещю держаща» (цит. по: Абрамович. Жития. С. 20). В 50-х гг. XVII в. имя Г. У. было включено в месяцеслов Симона (Азарьина): «Маия в день 1... святаго мученика Георгия, иж пострадал со святым Борисом и с ним и в чюдесех в видении являшеся» (РГБ. МДА. № 201. Л. 316). Г. У. упоминается в акафистах св. князьям Борису и Глебу, прп. Ефрему, прп. Моисею Угрину (Акафисты рус. святым. СПб., 1995. Т. 1. С. 425; Т. 2. С. 104; Редкие акафисты Киево-Печерской лавры. Киев, 1996. С. 121, 228; Минея. Июль. М., 1988. Т. 3. С. 72, 147). Канонизация святого подтверждена включением его имени в Собор Тверских святых, празднование к-рому было установлено в 1979 г.

Ист.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 132-141; Т. 2. Стб. 115-129; Жития св. мучеников Бориса и Глеба и службы им / Подгот. к печ.: Д. И. Абрамович. Пг., 1916 (репр.: // Die altrussischen hagiogr. Erzählungen... Münch., 1967. S. 1-150); Бугославский С. А. Украïно-руськи пам'ятки XI-XVIII вв. про князiв Бориса та Глiба: (Розвiдка й тексти). К., 1928. (Пам'ятки мови та письменства давньоï Украïни; Вип. 1); Успенский сб. XII-XIII вв. / Изд. подгот.: О. А. Князевская и др. М., 1971. С. 42-71; Абрамович Д. И. Киево-Печерский патерик. Од., 19033. К., 1991р. С. 142; Древнерусские патерики: Киево-Печерский патерик. Волоколамский патерик. М., 1999. С. 48.

Лит.: Колосов И. Новоторжский Борисоглебский мон-рь. СПб., 1890; Димитрий (Самбикин). Месяцеслов. Вып. 11. Тверь, 1911. С. 266-269; Иглои Э. Повесть временных лет о венграх // Slavica. Debrecen, 1963. Т. 3. S. 83-113; Ружа Д. К иконографии Георгия Угрина // ВВ. 1976. Т. 37. С. 219-227; Le Synaxaire: Vies des Saints de L' Eglise Orthodoxe. Thessal., 1988. Т. 2: Dec.-Janv. P. 542; Феринц И. Моисей Угрин и его братья // Studia Slavica. Bdpst, 1993. C. 19-25.

Ю. А. Артамонов

Иконография

Изображения Г. У. как святого в отличие от изображений его брата, прп. Моисея Угрина, встречаются крайне редко, поскольку почитание отрока в средние века и Новое время не получило развития. Однако его образ является неотъемлемой частью житийных циклов князей-страстотерпцев Бориса и Глеба (появились не позднее 2-й пол. XIV в. и создавались до XVIII-XIX вв.).

В композициях жития святых Бориса и Глеба Г. У.- один из неск. второстепенных персонажей; в соответствии с текстами агиографических памятников Борисоглебского цикла («Сказание, и страсть, и похвала святую мученику Бориса и Глеба», летописная повесть «О убьеньи Борисове») изображается как отрок или юноша, безбородый, с короткими волосами, в длинной или до колен рубахе, иногда с золотой гривной и, как правило, без нимба. Комментирующие тексты с указанием имени встречаются относительно редко; надписи с прозвищем Угрин, по-видимому, крайне редки или неизвестны. Т. о., облик святого обычно почти ничем не отличается от внешнего вида отроков, представленных в др. сценах циклов, и определяется только в связи с сюжетом. Судя по ранним житийным памятникам, отрока, находившегося со св. Борисом в шатре и не поименованного в текстах, отождествляли с Г. У. Впосл. мн. иконописцы могли изображать святого, не зная его имени, воспроизводя композиции имевшихся образцов; при этом в эпоху позднего средневековья Г. У. иногда называли Глебом.

В ряде ранних памятников Г. У. является одним из наиболее важных после князей-страстотерпцев действующих лиц; в его изображениях подчеркивается преданность св. Борису, Г. У. отводится роль доверенного лица, любимца и своего рода ученика, участвовавшего в молитве князя-мученика и прикрывавшего его своим телом. В этом отношении Г. У. уподобляется мч. Луппу - ученику вмч. Димитрия Солунского, изображаемому обычно с нимбом в житийных циклах этого святого (Смирнова. Заметки. С. 116-117). Как правило, в сценах жития акцентируется, что Г. У. был пронзен копьем одновременно с мч. кн. Борисом, хотя тексты «Сказания, и страсти, и похвалы...», «Чтения о житии и погублении блаженную страстотерпцу Бориса и Глеба» и летописной повести не дают безусловных оснований для такой интерпретации.

Отсечение главы св. отроку Георгию. Клеймо иконы "Благоверные князья Владимир, Борис и Глеб". Кон. XVII - нач. XVIII в. (ГВСМЗ)

Отсечение главы св. отроку Георгию. Клеймо иконы "Благоверные князья Владимир, Борис и Глеб". Кон. XVII - нач. XVIII в. (ГВСМЗ)

Наибольший интерес представляют изображения Г. У. на иконе святых Бориса и Глеба с 16 клеймами жития (кон. XIV в.) из Борисоглебской ц. в Коломне (ГТГ). Образ отрока - преданного слуги присутствует в 4 клеймах: моление св. Бориса и Г. У. в шатре (отрок с воздетыми руками стоит позади князя), предсмертный сон св. Бориса (Г. У. представлен охраняющим сон господина и поправляющим его ложе), беседа скорбящего князя с Г. У. (отрок подносит правую руку к лицу) и нападение убийц (совмещены неск. эпизодов: Г. У. представлен припадающим к телу св. Бориса, оплакивая его, убийцы пронзают их копьями, и один из них мечом сзади закалывает отрока; красные одежды Г. У. указывают на его мученическую смерть). Особенностью этого цикла является нарушение порядка повествования житийных текстов; 2 из 4 сцен - предсмертный сон св. Бориса (Г. У. изображен наклонившимся над ложем св. князя, к-рый видит во сне зверя наподобие волка) и изображение скорбящего св. Бориса с Г. У.- не имеют аналогий в др. циклах. При этом в обеих композициях Г. У. становится одним из важнейших действующих лиц, тогда как в «Сказании, и страсти, и похвале...» в 1-м случае он вообще не упоминается, а во 2-м говорится о неск. отроках, оставшихся со св. князем после того, как его покинула дружина. Клеймо с молящимся св. Борисом, к-рое, по положению в цикле, соответствует рассказу о его вечерней молитве, также дополнено изображением Г. У., хотя о нем не упомянуто в агиографическом тексте. Согласно реконструкции надписи к клейму с изображением убиения (Смирнова. Отражение лит. произведений. С. 316), в ней содержалось имя Г. У. («Убиша Бориса по[том Гео]ргию [отс]екоша [гл]аву»); в последней публикации иконы приведены сохранившиеся фрагменты текста без имени, лишь со словами: «оубиша Бориса […отс]екоша гла[ву]» (ГТГ: Кат. собр. Т. 1. № 58. С. 134). Во всех клеймах иконы фигура Г. У. выделена среди др. отроков воротником-оплечьем черного цвета - возможно, искаженным изображением золотой гривны.

Немного иной состав и иконографию имеют сюжеты с изображением Г. У. в житийном цикле Сильвестровского сборника 2-й пол. XIV в. (РГАДА. Ф. 381. № 53) и близкого к нему по составу Сборника XVI в. из собрания гр. А. С. Уварова (ГИМ. Увар. 628). В одной из сцен моления св. Бориса в шатре отрок представлен с раскрытой книгой в руках - эта особенность указывает на то, что миниатюра иллюстрирует рассказ «Сказания, и страсти, и похвалы...» о совершении утрени с чтением Шестопсалмия; при отсутствии фигуры сопровождавшего князя пресвитера книга в руках Г. У. подчеркивает его участие в молитве св. Бориса. В сцене нападения на св. Бориса св. отрок показан припадающим к сидящему князю-мученику, воины пронзают их копьями, из шеи слуги течет кровь, эпизод с отсечением главы отсутствует. Редкой особенностью Сильвестровского и Уваровского сборников (к-рая объясняется тем, что в этих рукописях содержатся иллюстрации к «Сказанию чудес святою страстотерпцу Христову Романа и Давида») является изображение Г. У. со свечой в композиции исцеления отрока вышгородского «градника» Миронега: Г. У. как заступник и участник акта исцеления обращается к князьям-страстотерпцам вместе с сидящим на земле больным отроком. В надписях к миниатюрам Сильвестровского сборника имя Г. У. не приводится. В Уваровском сборнике сюжет моления в шатре сопровождается надписью: «Святый Борис и Глеб молятся в шатре милостивому Спасу» (Г. У. ошибочно отождествлен со св. Глебом). Очевидно, такое неверное восприятие изображения отрока-страстотерпца привело и к появлению не имеющей объяснения в агиографических текстах композиции моления святых Бориса и Глеба перед образом Спасителя в клейме житийной иконы XVI в. из собора Покрова Богородицы на Рву (ГИМ).

В Лихачёвском сборнике посл. четв. XV - нач. XVI в. (СПбФИРИ РАН. Арх. Кол. 238 (Н. П. Лихачёв). Оп. 1. № 71) содержатся 4 миниатюры с изображением Г. У. Это 2 композиции моления в шатре (на одной из них кроме утирающего лицо св. Бориса и Г. У., прижавшего руку к груди, представлен средовек в шапке с поднятой к лицу рукой), сцена исцеления отрока (аналогична миниатюре Сильвестровского сборника) и уникальное изображение усекновения главы Г. У. (он представлен обезглавленным, рядом лежит отсеченная голова) с надписью, в к-рой указано его имя (здесь второстепенный житийный эпизод превратился в самостоятельную композицию гибели отрока-страстотерпца). Возможно, Г. У. представлен и в сцене убиения св. Бориса, куда включены фигуры 2 отроков на коленях.

В более поздних циклах количество сюжетов с участием Г. У. сокращается до 1 или 2. На иконе св. князей Владимира, Бориса и Глеба с 16 клеймами жития, 1-й четв. XVI в., из собрания Г. Д. Филимонова (ГТГ), клеймо с изображением отрока-мученика, защищающего св. Бориса от нападающих, в целом повторяет миниатюру Сильвестровского сборника, но, как и в клейме иконы из Коломны, здесь присутствует фигура воина, закалывающего мечом Г. У. Сцена моления в шатре более близка к коломенской иконе, но дополнена изображениями воинов и пресвитера, что позволяет видеть в ней иллюстрацию к тексту, где описано служение утрени в шатре князя. Важной особенностью иконографии обоих клейм является наличие у Г. У. гривны в виде широкого золотого обруча.

Те же композиции присутствуют и на иконе св. князей Владимира, Бориса и Глеба с 21 сюжетом из жития, 1545 г., из новгородской ц. святых Бориса и Глеба в Плотниках (ПИАМ), но имеют более лаконичный характер, сближающий их с клеймами иконы из Коломны (Г. У. стоит позади молящегося св. Бориса; падает на его простертое тело, повернув голову к убийцам; в поздней надписи указано имя отрока). 2 клейма с изображением Г. У. были включены в состав др. житийной иконы из той же церкви, очевидно XVI в. (не сохр.): молитва в шатре (в том же клейме - поход св. Бориса на печенегов) и убийство князя-мученика.

На житийных иконах XVII-XVIII вв. при сокращении числа сюжетов с участием Г. У. заметна тенденция к более точному иллюстрированию текстов; достаточно широкое распространение получает композиция усекновения главы св. отрока. На раме 2-й четв. XVII в. из собрания С. П. Рябушинского (ГТГ) изображение молящегося Г. У. отсутствует, но убиение св. Бориса и его отрока показано в 5 сценах, объединенных в 2 клейма (не считая отдельного изображения умерщвления св. Бориса в повозке). В 4-м клейме нападение на князя представлено в 2 эпизодах: воины пронзают копьями св. Бориса, ниже - Г. У., склонившийся к князю. В клейме 5 - воины и св. Борис, выбежавший из шатра, отроки, окутывающие тело князя саваном, воин, отрубающий голову Г. У., и воин, убивающий др. отроков князя. Г. У. показан с золотой гривной, но его одежды (длинная рубаха с золотыми поясом и подолом, плащ) отличаются от изображений в более ранних циклах.

Изображение отсечения главы Г. У. на иконе святых Бориса и Глеба с 20 клеймами жития (1-я треть XVII в.) из Троицкого мон-ря в Муроме (МИХМ) фактически заменяет остальные эпизоды убиения св. Бориса (большая часть клейм посвящена деяниям равноап. кн. Владимира); особенность композиции - гористый пейзаж и город вместо шатра, Г. У. лежит рядом со св. Борисом и протягивает руку к воину, занесшему меч.

Сюжет отсечения главы Г. У. включен в состав иконы «Св. князья Владимир, Борис и Глеб с 16 клеймами жития», кон. XVII - нач. XVIII в. (ГВСМЗ); в клейме Г. У. представлен дважды: молящимся вместе со св. Борисом и с пресвитером в шатре и припадающим к телу князя-мученика, когда воин мечом отсекает голову св. отроку. Последняя сцена - редчайший пример изображения Г. У. с нимбом (на нем помещена поздняя надпись, ошибочно определяющая отрока как св. Глеба).

Изображения Г. У. встречаются и в др. житийных циклах XVII-XIX вв.: на иконах «Св. князья Владимир, Борис и Глеб с 20 клеймами жития», 1-я пол. XVII в., и «Князья-страстотерпцы Борис и Глеб с 24 клеймами жития» (1700 г.) работы Е. Пономарёва (обе в собрании В. А. Бондаренко) - по 1-му клейму с сюжетом убиения св. Бориса и Г. У.; на створках 1673 г. из собрания Н. П. Лихачёва (ГРМ) - сцена убиения св. Бориса, где имя Г. У. указано в надписи; на раме с 14 клеймами, кон. XVII - нач. XVIII в. (ЯХМ), и др.

Лит.: Гусев П. Л. Новгородская икона святых Бориса и Глеба в деяниях // ВАИ. 1898. Т. 10. С. 86-108; Лихачёв Н. П. Лицевое житие св. блгв. князей рус. Бориса и Глеба: по ркп. кон. XV в. М., 1907; Айналов Д. В. Очерки и заметки по истории древнерус. искусства. IV. Миниатюры Сказания о св. Борисе и Глебе Сильвестровского сб. // ИОРЯС. 1910. Т. 15. Кн. 3. С. 1-128; Арциховский А. В. Древнерус. миниатюры как ист. источник. М., 1944. Томск; М., 2004п; Смирнова Э. С. Отражение лит. произведений о Борисе и Глебе в древнерус. станковой живописи // ТОДРЛ. 1958. Т. 15. С. 312-327; она же. Заметки о связях иконографии св. Димитрия Солунского и свв. благоверных князей Бориса и Глеба (мотивы уподобления) // ИХМ. 2002. Вып. 6. С. 115-122; Антонова, Мнева. Каталог. Т. 1. № 67, 209. Т. 2. № 410; Поппэ А. В. О роли иконогр. изображений в изучении лит. произведений о Борисе и Глебе // ТОДРЛ. 1966. Т. 22. С. 24-45; Ruzsa Gy. Borisz és Gleb ikonográfiájának néhány kérdése különös tekintettel a magyar vonatkozásokra // Ars Hungarica. 1974. N 2. P. 409-422; idem. Magyar szentek as orthodox müvészetben // Magyar szentek tisztelete és ereklyéi: Kiállítás a Keresztény Múzeumban 2000. Jún. 17 - okt. 1. Esztergom, 2000. P. 89-95; Ружа Д. Русско-венг. худож. отношения в ср. века: АКД. М., 1975; он же. К иконографии Георгия Угрина // ВВ. 1976. Т. 37 (62). С. 219-227; Сказание о Борисе и Глебе: Факсим. воспроизв. житийных повестей из Сильвестровского сб., 2-я пол. XIV в. М., 1985; Lepahin V. Georgij Ugrin, azaz Magyar György - az alig ismert szent // Aetas. 1998. N 1. P. 72-78; Васильева О. А. Житийная икона 1545 г. «Владимир, Борис и Глеб» из собр. Псковского музея-заповедника // ПКНО, 2000. М., 2001. С. 178-184; И по плодам узнается древо: Рус. иконопись XV-XX вв. из собр. В. Бондаренко. М., 2003. С. 269-280. № 27; Иконы из частных собраний: Рус. иконопись XIV - нач. XX в.: Кат. выст. М., 2004. № 23; Иконы Мурома / Сост.: О. А. Сухов и др. М., 2004. № 20; Иконы Владимира и Суздаля. М., 2005. № 102; Самойлова Т. Е. Житийные иконы св. Бориса и Глеба. Ркп.

А. С. Преображенский