INSTITUTIO

[лат.- установление], принятое в научной лит-ре наименование той части анафоры, в которой говорится об установлении таинства Евхаристии Господом Иисусом Христом во время Тайной вечери. Традиция делить анафору на части и давать им те или иные названия восходит к лат. богослужебной практике, где евхаристическая молитва состоит из отдельных разделов (часть к-рых не меняется в течение всего года, часть - зависит от содержания празднуемого в конкретный день события), и поэтому к вост. анафорам, в большинстве случаев представляющим собой цельный непрерывный текст, применима лишь условно. В евхаристических молитвах лат. традиций I. обозначается как «Qui pridie» (в рим. и амвросианском обрядах; см.: Ratcliff. 1957), «Secreta» (в галликанском обряде), «Pridie» (в испано-мосарабском обряде).

Содержание I.- рассказ о том, как в ночь (вечер) накануне Своей крестной смерти Спаситель взял хлеб и чашу с вином, освятил их и подал ученикам, сказав: «Приимите, ядите: сие есть Тело Мое» (Мф 26. 26b; ср. с пар.: Мк 14. 22b; Лк 22. 19b; 1 Кор 11. 24b) и «Пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя нового завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф 26. 27b - 28; ср. с пар.: Мк 14. 24b; Лк 22. 20b; 1 Кор 11. 25b); эти 2 фразы (как правило, с теми или иными дополнениями и в форме, максимально гармонизующей 4 новозаветных рассказа о событии) представляют собой т. н. установительные слова и образуют ключевую часть I. (см. о них: Jeremias. 1967). В богослужебной практике различных традиций установительные слова произносятся предстоятелем в форме торжественных возгласов; иногда с благословением евхаристических хлеба и чаши с вином во время их произнесения; особенностью католич. догматики является утверждение, что именно эти слова составляют тайносовершительную формулу Евхаристии. В правосл. традиции ключевое значение для освящения евхаристических Даров признается за эпиклезой (вопрос о времени освящения Даров был подробно рассмотрен св. Николаем Кавасилой, свт. Симеоном Солунским и др. поздневизант. богословами; этот же вопрос был предметом споров в кон. XVII в. в Москве, результатом к-рых стало соборное утверждение учения об эпиклезе как о времени освящения Даров - см.: Миркович. 1886), что, однако, не влечет за собой отрицания сакраментального характера и установительных слов (и I. в целом) - так, их важность для совершения таинства подчеркивают мн. св. отцы (ср., напр.: Ioan. Chrysost. De prodit. Jud. 1. 6; подробнее см. ст. Евхаристия), а «Учительное известие» при слав. Служебнике предписывает священнику при возникновении (в экстраординарных ситуациях) необходимости повторно читать анафору, делать это начиная именно с I.

В большинстве анафор различных традиций установительные слова в I. также сопровождаются фразой «Сие творите в Мое воспоминание» (Лк 22. 19c; 1 Кор 11. 24с, 25c; в Мф и Мк эта фраза отсутствует). С этой т. зр. принятая в правосл. Церкви анафора свт. Иоанна Златоуста является не вполне обычной: в ней этой фразы нет (однако ее наличие в первоначальной, несохранившейся редакции анафоры все же можно предположить - на это может указывать упоминание «этой заповеди» - именно в единственном, а не в двойственном числе - следующие сразу после I. слова: «     »). Во мн. анафорах эта фраза сопровождается также и комментарием к ней ап. Павла: «Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете...» (1 Кор 11. 26), причем в измененном виде - как слова Самого Христа (вместо «смерть Господню» - «смерть Мою» и т. д.). Помимо прямой речи Господа Иисуса Христа в I. также входит перечисление действий, совершенных Им над хлебом и чашей с вином во время Тайной вечери, основанное как на тексте НЗ, так и на внебиблейских источниках (напр., в анафорах могут содержаться слова о том, что Господь Иисус «показал» хлеб и вино Богу Отцу, Сам отпил из подаваемой апостолам чаши и проч.). Нек-рые исследователи попытались усмотреть в новозаветных описаниях соответствующих действий отражение литургической практики апостольского времени и использовать полученные выводы для реконструкции истории развития чина литургии (см.: Lietzmann. 1926; Dix. 1945), но как эти выводы, так и основанные на них реконструкции оказались достаточно спорными (см.: McGowan. 1999; Bradshaw. 2004).

Отдельный вопрос составляет выяснение причин и времени появления I. в составе евхаристических молитв. С одной стороны, I. отсутствует в евхаристических молитвах «Дидахе» (кон. I в.?) и в апокрифических Деяниях апостолов II-III вв.; с др. стороны, уже мч. Иустин Философ (сер. II в.) в 1-й апологии, говоря о совершении таинства Евхаристии, приводит подробный рассказ о Тайной вечере, содержащий установительные слова и, вероятно, входивший в состав описанного им чина литургии (хотя это объяснение не является единственно возможным; см.: Ratcliff. 1971). I. также имеется в анафорах III в., содержащихся в «Апостольском предании» и Барселонском папирусе. Ч. Джираудо усматривает в I. христ. аналог иудейской традиции включать в наиболее торжественные и важные молитвы т. н. locus theologicus - цитату из Свящ. Писания, обосновывающую возможность получения просимого и необходимость моления о нем (Giraudo. 1981); существуют и иные теории происхождения I. В классических анафорах, реальное употребление которых в той или иной литургической традиции подтверждено исторически, I. есть всегда, за единственным исключением: I. нет в восточно-сир. анафоре Аддая и Мари (см. ст. Восточно-сирийский обряд). Впрочем, в маронитской анафоре «ап. Петра 3-й», являющейся иной редакцией той же молитвы, что и анафора Аддая и Мари, I. присутствует. Вопрос о том, существовало ли I. в этой молитве изначально, вызвал оживленную дискуссию и до сих пор окончательно не решен (см.: Raes. 1944; Spinks. 1984; Cutrone. 1990; Hofrichter. 1994 и др.).

Будучи воспоминанием Тайной вечери, I. подытоживает др. обычно содержащиеся в анафорах рассказы о благодеяниях Бога к людям - в первую очередь о сотворении мира и о домостроительстве совершенного Христом спасения - и поэтому непосредственно предшествует (за редкими исключениями) анамнезису - той части анафоры, к-рая служит переходом от воспоминаний к прошениям (об освящении Даров, о нуждах Церкви и мира и др.). Кроме того, в композиции ряда анафор I. может иметь и дополнительные функции (см.: Yarnold. 2001).

Лит.: Миркович Г. О времени пресуществления Св. Даров: Спор, бывший в Москве во 2-й пол. XVII в. Вильно, 1886; Карабинов И. А. Евхаристическая молитва (анафора): Опыт ист.-литург. анализа. СПб., 1908; Lietzmann H. Messe und Herrenmahl. Bonn, 1926; Jeremias J. Die Abendmahlsworte Jesu. Gött., 1935, 1967 4; Raes A. Le récit de l'institution eucharistique dans l'anaphore chaldéenne et malabare des Apôtres // OCP. 1944. Vol. 10. P. 216-226; Dix G. The Shape of the Liturgy. L., 1945; Ratcliff E. C. The Institution Narrative of the Roman Canon Missae // StPatr. 1957. Vol. 2. P. 64-82. (TU; 64); idem. The Eucharistic Institution Narrative of Justin Martyr's First Apology // JEcclH. 1971. Vol. 22. P. 97-102; Eucharisties d'Orient et d'Occident // CSS, 1er. P., 1970. Vol. 1-2. (Lex Orandi; 46-47); Giraudo C. La struttura letteraria della preghiera eucaristica: Saggio sulla genesi letteraria di una forma. R., 1981. (AnBib; 92); Spinks B. Addai and Mari and the Institution Narrative: The Tantalizing Evidence of Gabriel Qatraya // Ephemerides Liturgicae. R., 1984. Vol. 98. P. 60-67; Cutrone E. The Liturgical Setting of the Institution Narrative in the Early East Syrian Tradition // Time and Community: In Honor of Th. J. Talley / Ed. J. N. Alexander. Wash., 1990. P. 105-114; Hofrichter P. The Anaphora of Addai and Mari in the Church of the East: Eucharist without Institution Narrative // Syriac Dialogue: First Non-Official Consultation on Dialogue within the Syriac Tradition. W., 1994. [Vol. 1.] P. 182-193; Essays on Early Eastern Eucharistic Prayers / Ed. P. F. Bradshaw. Collegeville (MN), 1997; McGowan A. B. «Is there a Liturgical Text in this Gospel?»: The Institution Narratives and their Early Interpretive Communities // JBL. 1999. Vol. 118. N 1. P. 73-87; Yarnold E. The Function of Institution Narratives in Early Liturgies // Comparative Liturgy Fifty Years after A. Baumstark. R., 2001. P. 997-1004. (OCP; 265); Bradshaw P. F. Eucharistic Origins. L., 2004.

Свящ. Михаил Желтов