ГУСИТСКОЕ ПЕНИЕ

[чеш. Husitský zpĕv], муз. наследие чеш. реформационного движения гуситов (1-я треть XV в.) и происходящей от него Чешской утраквистской церкви (с 1436; см. Утраквисты). К Г. п. восходят также певч. традиции радикальных последователей Я. Гуса - таборитов; нек-рые составные части гуситского наследия более своеобразно развила община чешских братьев (1457-1621).

Гуситская программа реформы Церкви и церковной жизни приводила в муз. области к полному противодействию светскому пению, танцу и инструментальной музыке (радикальные гуситские партии впосл. перешли даже к иконоборчеству и к уничтожению церквей и мон-рей). Из стремления к ликвидации любых преград между клириками и мирянами, следствием к-рых было также общее причащение из чаши, начали проводиться и гуситские реформы в богослужении. Гуситы ввели богослужение на национальном языке и совместное пение общины вместо литургического хорала, сложной полифонии и игры на органе. Гус, а после него часть гуситов-консерваторов сохраняли в неприкосновенности традиц. лат. репертуар богослужебного пения и органное исполнение в церкви. Чеш. язык начал проникать в богослужение после 1417 г.: сначала на нем звучали только Апостольские послания и Евангелие, затем - часть переведенных с латыни хоральных песнопений, и в итоге возникло богослужение, сопровождаемое исключительно чеш. литургическим хоралом и чеш. духовными песнопениями. Наряду с этой практикой в гуситской среде в 1420-1452 гг. существовало радикально упрощенное чеш. таборитское богослужение, к-рое сокращало мессу до общей молитвы, чтения Свящ. Писания, проповеди и формулы освящения Даров (kázání a konsekraci) с последующим всеобщим причащением под обоими видами. Вначале из таборитской мессы были исключены любые формы пения, впосл. было разрешено только пение общины.

Гуситство является первым из реформационных движений в западнохрист. мире, создавших собственный обширный и самобытный певч. репертуар - литургический хорал и духовное пение на национальном языке. Это старейший сохранившийся пласт евангелической церковной музыки, возникший за 100 лет до европ. лютеран. и кальвинист. Реформации. Бо́льшая часть гуситских песнопений сохранилась в единственном рукописном кодексе - т. н. Йистебницком Канционале, созданном в 20-х гг. XV в. и названном по месту его нахождения уже в Новое время в г. Йистебнице (Юж. Чехия). Предположение о создании кодекса в этом месте доказать невозможно.

Бо́льшую часть Йистебницкого Канционала (ок. 180 из общего объема 246 с., форматом 31×21 см) составляет литургический хорал - мелодии григорианского пения с текстами на чеш. языке. Прежде всего это собрание 63 песнопений мессы, половина из к-рых относится к Proprium de tempore, другая - к Proprium de sanctis. Из ординария мессы сохранился только небольшой фрагмент. Этот репертуар песнопений мессы, охватывающий все основные песнопения Градуала (в т. ч. 11 секвенций), позднее был дополнен 19 песнопениями, входящими в Миссал (praefatio, «Ite missa est» и др.). Еще полнее представлено здесь собрание песнопений оффиция (horae canonicae), в состав к-рого входят только последования вечерни (vesperae) и утрени (matutinum). Здесь собраны все обычные песнопения этих служб (антифоны, респонсории, гимны и т. д.), однако добавлены и тексты, предназначенные для речитации (чтения, псалмы, молитвы). Репертуар нек-рых из них при этом упрощен, более обширен он лишь в рождественских и особенно в пасхальных службах (где присутствуют Страсти по Матфею, «Плач» прор. Иеремии и др.).

В бо́льшей части литургических песнопений Йистебницкого Канционала использованы характерные для своего времени григорианские мелодии. Отдельные песнопения имеют оригинальный гуситский напев: секвенция «Aťbychom hodnĕ pamatovali» (Чтобы твердо помнили), аллилуиарий «Ó Ježíši pastýři dobrý» (О, Иисус, Пастырь Добрый) и, вероятно, неск. мелодий «Ite missa est». Перевод такого обширного и одновременно цельного собрания литургических песнопений на национальный язык был значимым событием в западнохрист. мире того времени. Чеш. тексты гуситского хорала не зависят от единичных более ранних переводов, а являются совершенно новым произведением гуситской эпохи. Иногда это почти дословные или упрощенные переводы с лат. языка, в большинстве своем сохраняющие оригинальную мелодию, местами с нек-рым упрощением и с иной текстовой разбивкой. Силлабический мелос чеш. текста, в к-ром были упразднены первоначальные мелизмы, здесь присутствует только как исключение (напр., в «Kyrie» или в «Ite missa est»). Йистебницкий Канционал - единственный сохранившийся памятник, к-рый отражает развитие чеш. литургического хорала до нач. XVI в. В 40-х гг. XVI - 20-х гг. XVII в. традиции чеш. литургического хорала были обновлены и по-новому развиты утраквистами.

Гуситские духовные песни сохранились также в основном в Йистебницком Канционале, но встречаются и в нек-рых более поздних памятниках (в т. н. Роудницком кодексе 1470 г., включающем 31 песню). Кроме того, известно много полемических и сатирических песенных текстов, актуальных для гуситской эпохи, ставших откликом на события того времени. Из них только единицы пополнили репертуар гуситских духовных песен. В общей сложности к этому репертуару относятся 90 текстов и ок. 70 мелодий. Сюда вошли и нек-рые более ранние чеш. и лат. песни догуситского времени (в Йистебницком Канционале 14 лат. и латинско-чеш. песен), хотя бо́льшую часть составляют песни, возникшие в период от смерти Гуса (1415) до конца гуситских войн (1434); нек-рые, однако, могли появиться и в следующей четверти столетия.

Часть гуситских песен приурочена к главным праздникам церковного года (Рождество Христово, Пасха, др. Господские и Богородичные праздники), в их текстах нет ничего специфически гуситского. Важным видом гуситских песен являются молитвы и др. литургические тексты (Pater noster, Ave Maria, Десять заповедей, Credo); текстами для нек-рых песен являются парафразы библейских текстов или гуситских трактатов. Вероучительные взгляды формулируются, напр., в песнях о Евхаристии, призывающих к частому причащению под обоими видами; характерны для гуситов и песни о причащении детей. Ряд полемически заостренных песен направлен против Римско-католической Церкви, против культа святых и проч. В наиболее характерных гуситских песнях отражаются конкретные события того времени, в них соединяется полемическая и духовная проблематика. Откликом на казнь Гуса стали песни «Ó svolání konstantské» (О соборе Констанцском) и «V nadĕji boží mistr Hus Jan» (В надежде Божией магистр Гус Ян); оригинальны по содержанию 3 песни, созданные ок. 1419 г. и обращенные к революционным народным собраниям на горе Табор, особенно духовные боевые песни, в к-рых утверждается право на защиту правды Христовой с помощью меча. К ним относятся полемическая по содержанию песня «Slyšte, rytieři Boží» (Услышьте, рыцари Божии), боевой призыв 1420 г. к сопротивлению войскам крестоносцев «Povstaň, povstaň Veliké Mĕsto Pražské» (Восстань, восстань, великий город Прага) и самая известная песня «Ktož jsú Boží bojovníci?» (Кто есть Божии воины?), призывающая к борьбе в защиту Божией правды и ставшая в XIX в. муз. символом всего гуситства.

В текстах гуситских песен используется разнообразный набор строфических форм, от кратких 3- и 4-стиший до более сложных строф в форме бар (ААВ), а также их модификации. Напевы почерпнуты из позднесредневек. мелодического репертуара, причем нек-рые новые песни гуситского времени являются только contrafacta (слепками) мелодий более ранних лат. песнопений. Оригинальных мелодий гуситской эпохи насчитывается ок. 40, гуситскую муз. специфику можно обнаружить прежде всего в песне «Кто есть Божьи воины?», тот же ритм присутствует и в мелодиях Йистебницкого Канционала. Особенными в муз. отношении являются нек-рые гуситские молитвы, оригинальные прозаические тексты к-рых положены на строфические песенные мелодии. Присутствие 9 песен на 2 голоса в Йистебницком Канционале говорит о том, что в Г. п. использовалась простая форма многоголосия.

Авторы гуситских песен, за небольшим исключением, остаются неизвестными. В Йистебницком Канционале автором 2 песен назван таборитский свящ. Я. Чапка, еще 2 приписываются Гусу. В 1913 г. историк музыки З. Неедлы признал за таборитами авторство почти 1/4 гуситского песенного репертуара, отметив в качестве характерных черт идейный радикализм, актуальность тематики и выразительную искусную мелодику, причем более простые в отношении текста и формы песни он отнес к пражскому лагерю. Тем не менее невозможно однозначно определить их принадлежность к тем или иным гуситским партиям.

Репертуар гуситских песен в Европе XV в. является самым большим сохранившимся собранием духовных песнопений на национальном языке, предназначенным для коллективного исполнения. Такое пение стало главным средством активизации участия общины верующих в богослужении, но оно звучало и в народных собраниях вне церкви. Из гуситского репертуара не сохранилось ок. 40% песен, особенно тесно связанных с событиями революционных лет. Постоянной составной частью чеш. постгуситских Канционалов остался, однако, ряд гуситских песен, направленных против Римско-католической Церкви, или песен, в к-рых поднимался вопрос о причащении из чаши, а также неск. песен о Гусе. В их русле продолжили свое творчество чеш. братья и утраквисты; в нач. XVI в., незадолго до выступления М. Лютера в 1517 г., в чеш. землях существовал репертуар из неск. сот духовных песнопений на национальном языке.

Лит.: Nejedlý Z. Počátky husitského zpĕvu. Praha, 1907; idem. Dĕjiny husitského zpĕvu za válek husitských. Praha, 1913; idem. Dĕjiny husitského zpĕvu. Praha, 1954-1956. Sv. 1-6; Jistebnický kancionál / Krtická ed.: J. Kolár, A. Vidmanová, H. Vlhová-Wörner. Brno, 2005. Sv. 1: Graduale [Библиогр. по гуситскому пению].

Я. Коуба