ГОСУДАРСТВЕННАЯ ЦЕРКОВЬ

Церковь, обладающая легальными, юридически закрепленными привилегиями в государстве и в своей внутренней жизни зависящая от гос. власти. Соответствующая модель церковно-гос. отношений называется системой гос. церковности.

К Г. Ц., как правило, но не всегда, принадлежит большинство населения страны. При монархической форме правления (см. ст. Монархия) монарху обычно усваивается статус главы Г. Ц.

Историческое развитие и сущность системы государственной церковности

Возникновение системы гос. церковности связано с движением Реформации XVI в. в Зап. Европе. Выступившие с обличениями Папского престола нем. реформаторы во главе с М. Лютером обрели защиту в лице воспринявших их идеи нем. князей, прежде всего курфюрста саксон. Фридриха Мудрого. Эти государи, к-рых Лютер называл епископами, приняли на себя в своих княжествах по отношению к религ. общинам властные полномочия, принадлежавшие в католич. Церкви епископам. В 1526 г. рейхстаг Свящ. Римской империи герм. нации в Шпайере, в к-ром участвовали как католики, так и протестанты, постановил временно, до созыва «вселенского Собора», предоставить имперским князьям право регулировать религ. жизнь в своих гос-вах. Воспользовавшись этим решением, протестант. князья и те вольные города, в к-рых возобладали сторонники Реформации, провели последовательное отделение христ. общин от Римско-католической Церкви. Реформированные общины были поставлены под контроль покровительствовавших им князей. Однако решения Шпайерского рейхстага, с одной стороны, были отвергнуты в 1529 г. имп. Карлом V, католиком, стремившимся к восстановлению религ. единства империи, с другой - протестант. общинами, к-рые стали с опасением относиться к идее вручения полноты власти над местными церквами князьям. За сохранение епископской власти в реформированной церкви стоял Ф. Меланхтон. Лютер вынужден был скорректировать свою позицию по вопросу о церковном управлении, уточняя, что государь должен нести попечение о внешнем благополучии общин, не вмешиваясь в их внутреннюю жизнь.

В ходе Реформации и Контрреформации Германия оказалась конфессионально разделенной на католич. и протестант. части; в последней значительно преобладало лютеранство, но также присутствовал кальвинизм. В княжествах, принявших Реформацию, протестант. общины существовали в виде Г. Ц. (нем. Landeskirchen), признавая верховную власть за государями, к-рым были подчинены коллегиальные органы управления общинами - консистории. Теоретическим обоснованием такой системы управления была идея о закономерном перенесении власти католич. епископов на князей в соответствии с протестант. экклезиологией, не имевшей догматического обоснования, а сложившейся исторически.

В Англии в ходе Реформации по указанию кор. Генриха VIII парламент издал ряд законов, предусматривавших независимость гос-ва в церковных делах от Римского папы (см. ст. Англиканская Церковь). Папские полномочия по отношению к Церкви Англии взял на себя вставший во главе ее англ. король (см. ст. Акт о супрематии).

Исторически одновременно с концепцией перехода прав епископов к светским государям в Зап. Европе в рамках теории гос. права развивалась концепция абсолютных прав монарха (абсолютизма), к-рые распространялись на все сферы жизни подданных, в т. ч. и на религ. сферу. С особой основательностью эта концепция была разработана голл. теоретиком права XVII в. Г. Гроцием, выводившим принцип верховенства государя в протестант. церкви из неограниченности его верховной власти. Его современник англ. философ и юрист Т. Гоббс развивал теорию территориализма, суть к-рой заключается в полном суверенитете государя на подвластной ему территории, в т. ч. и по отношению к находящимся на ней религ. общинам. Гоббс считал, что всевластие монарха ограничивается лишь его благоразумием. Реальное развитие церковно-гос. отношений в эпоху Реформации и в XVII в. соответствовало этой теории. Девизом такой системы стали слова: cujus est regio, illius est religio (лат.- чья власть, того и религия), т. е. правитель определял, какую религию должны были исповедовать его подданные. В Германии идеи, аналогичные теории Гоббса, развивал теоретик права Х. Томазиус, к-рый одновременно с апологией прав монарха на произвольное устроение внешней организации церковной жизни и его монополии на власть в церкви настаивал также на свободе совести. Объяснением такого, казалось бы, парадоксального подхода было то обстоятельство, что лютеран. сотериология не придает значения в деле спасения внешнему устроению христ. общины: необходимо только, чтобы в общине правильно проповедовалось Евангелие, а спасение зависит от личной веры христианина.

Последовательное осуществление принципа территориализма подразумевает удаление, изгнание из гос-ва приверженцев иного, нежели носитель высшей гос. власти, вероисповедания. Гос. церковность является смягченной формой осуществления этого принципа: религ. община, к к-рой принадлежит государь, пользуется преимуществом гос., или офиц., Церкви, а права иных религ. общин оказываются ограниченными, урезанными.

Помимо прочного утверждения в протестант. гос-вах в XVII в. система гос. церковности стала распространяться и в католич. странах: в Испании, где Реформации вовсе не было, во Франции, в Польше, в большинстве герм. гос-в, расположенных к югу от Дуная и к западу от Рейна, где Реформация потерпела поражение. Важным рубежом в развитии этого процесса стало заключение в 1648 г. Вестфальского мира, положившего конец Тридцатилетней войне. Этим документом определялось равноправие во мн. странах Зап. Европы (исключение составляла, напр., Испания) 3 церквей: католич., лютеран. и реформатской (кальвинист.); за европ. монархами признавалась верховная власть по отношению ко всем исповеданиям, находившимся на их территориях, как к тем, к к-рым принадлежали сами монархи, так и к иным, обычно составлявшим меньшинство. Это означало, что Вестфальский договор предоставил католич. государям верховную власть по отношению к католич. Церкви в их гос-вах. Католич. государи оказались по существу в одинаковом положении с протестант. государями в их юридическом отношении к конфессиям в подвластных им странах. Это противоречило ряду норм католич. церковного права, по крайней мере в формулировках и интерпретациях средневек. канонических документов с их теократической тенденцией: «Лжеисидоровых декреталий», Декрета Грациана (см. ст. Грациан, канонист), «Corpus juris canonici». Усвоение католич. монархами предоставленных им прав нередко встречало противодействие со стороны пап (см., напр., в ст. Галликанизм). Религ. статьи Вестфальского мира выражали, т. о., тенденцию к признанию равноправия конфессий. В то же время усвоение монарху верховной власти по отношению к религ. общинам привело к тому, что фактически полноту прав и привилегий приобрело вероисповедание монарха, а по отношению к конфессиям религ. меньшинства действовал лишь принцип веротерпимости.

В Англии система гос. церковности, сложившаяся поэтапно, оказалась особенно устойчивой. Происходившие в ней изменения касались гл. обр. статуса религ. меньшинств: диссидентские сектантские общины, а также католич. Церковь со временем пользовались все более широкой веротерпимостью со стороны гос. власти, а в XХ в. получили полную религ. свободу, не затронувшую, однако, привилегий гос. англикан. Церкви. Своеобразие церковно-гос. отношений в Великобритании проявляется в том, что в Шотландии в отличие от Англии гос. статус имеет пресвитерианская церковь, но при этом ее главой также является брит. монарх, по вероисповеданию принадлежащий к англикан. Церкви.

Cуть системы гос. церковности заключается, т. о., в несимметричной взаимозависимости Церкви и гос-ва. Г. Ц. пользуется привилегиями, выражающимися в обязательном, как правило, исповедании главой гос-ва вероучения гос. конфессии; в использовании символики Г. Ц. в гос. актах, церемониях, гос. учреждениях; в обязательном преподавании в гос. учебных заведениях для детей, принадлежащих к Г. Ц., ее вероучения; в частичном финансировании церковных расходов из гос. казны; в признании юридической действительности браков, заключаемых в Г. Ц.; но обратной стороной этих привилегий является участие гос. инстанций в делах внутрицерковного управления вплоть до возможного усвоения главе гос-ва с монархическим титулом статуса главы Г. Ц. При этом система гос. церковности не предусматривает в отличие от симфонической модели церковно-гос. отношений (см. ст. Симфония властей) широкого участия церковной иерархии в делах гос. управления. Это означает, что юридически регламентированное влияние главы гос-ва на церковную жизнь оказывается значительно более широким, чем легальное влияние первого епископа, а также коллегиальных органов церковной власти на гос. законодательство и управление. Такая ситуация создает проблемы канонического характера. Напр., принципиальное значение приобретает вопрос о правомерности участия гос-ва в церковном законодательстве (см. в ст. Государство).

Проявление нек-рых рудиментов гос. церковности наблюдается в принципиально иной системе церковно-гос. отношений, сформировавшейся в кон. XVIII в. под влиянием лозунга неограниченной свободы совести, именуемой режимом отделения Церкви от гос-ва. Так, во Франции до 1905 г., когда Церковь полностью была отделена от гос-ва, в отношении католич. Церкви, к к-рой принадлежит большинство французов, сохранялись элементы гос. церковности, уживавшиеся с притеснениями Церкви со стороны республиканских правительств Франции. Рудименты гос. церковности сочетались даже с дискриминацией Церквей в коммунистических странах в ХХ в. Так, в Чехословакии, где гос. власть руководствовалась атеистическими идеями правящей коммунистической партии, поддерживала атеистическую пропаганду, прибегала к прямым репрессивным мерам по отношению к духовенству разных исповеданий, Церкви не были совершенно отделены от гос-ва: священнослужители католич., правосл. Церквей и протестант. деноминаций получали жалованье из гос. казны.

В современном мире

в большинстве стран Церкви и др. религ. общины отделены от гос-ва, но есть и такие, где на конституционной основе существует гос. религия, в христ. странах - Г. Ц. Подобная система церковно-гос. отношений, особенно характерная для гос-в с монархической формой правления, представлена и в нек-рых республиках. В законодательстве отдельных гос-в Г. Ц. именуется господствующей (или официальной) Церковью. Система гос. церковности существует в наст. время в Великобритании, Греции, Дании, Ирландии, Норвегии и ряде др. стран. В Конституции Дании закреплен гос. статус лютеран. церкви; дат. «король должен быть членом Евангелической Лютеранской церкви» (цит. по: Конституции государств Европейского Союза. М., 1997. С. 303). Лютеран. церковь является офиц. и в Норвегии, имела гос. статус в Шведском королевстве, до 1995 г. в Конституции Исландии содержалось положение о том, что «Евангелическо-Лютеранская церковь является государственной церковью и как таковая пользуется поддержкой и покровительством государства» (цит. по: Понкин И. В. Религия, образование и право. М., 2002. С. 8-9). В Финляндии до недавнего времени гос. статус имели одновременно и лютеран., и правосл. Церковь, к к-рой принадлежит незначительное число граждан.

В нек-рых гос-вах конституционные формулировки относительно статуса вероисповедания большинства населения не содержат прямого указания на гос. статус такого вероисповедания, но предусматривают его привилегированное положение, к-рое может считаться аналогичным статусу Г. Ц. Так, во 2-й ст. Конституции Аргентины говорится о том, что правительство поддерживает Римско-католическую Церковь (Там же. С. 8); в Конституции Ирландии провозглашено, что «государство признает особое положение святой католической апостольской Римской церкви как хранительницы религии, исповедуемой значительным большинством его граждан» (Там же). Такое положение в Конституции Ирландии отличается от имеющихся статей по этому поводу в конституциях или иных законодательных актах нек-рых гос-в, напр. Болгарии (Конституция 1991. Ст. 12. Ч. 3), РФ (преамбула Закона РФ «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26 сент. 1997), где дана лишь констатация особого исторического значения одной или неск. религий в стране, без предоставления им особого правового статуса.

В ряде гос-в особый статус католич. Церкви закреплен их конкордатами с Ватиканом, несмотря на то что при этом в конституциях может содержаться положение об отсутствии Г. Ц. Так, в 16-й ст. Конституции Испании сказано: «Никакая религия не может быть государственной. Органы власти принимают во внимание религиозные верования испанского общества и поддерживают соответствующие отношения сотрудничества с Католической церковью и другими конфессиями» (цит. по: Конституции государств Европейского Союза. С. 374). В 7-й ст. Конституции Италии провозглашено: «Государство и Католическая церковь независимы и суверенны в принадлежащей каждому сфере» (Там же. С. 423).

В совр. правовых христ. странах существование Г. Ц., как правило, не влечет за собой дискриминацию религ. меньшинств, но и вмешательство гос. власти во внутренние дела Г. Ц. тоже обычно минимизировано. Тем не менее при сохранении за Церковью гос. статуса гос-во может участвовать в решении таких дел, как учреждение новых епархий и приходов и установление границ между ними, открытие мон-рей, духовных школ, устройство христ. кладбищ, а в отдельных странах оказывать легальное влияние на замещение епископских и иных церковных должностей, санкционировать поставление первого епископа.

В России

система гос. церковности, заимствованная у протестант. нем. княжеств эпохи абсолютизма и фактически устранившая прежнюю симфонию Церкви и гос-ва, существовала в 1721-1917 гг. (формально до издания декрета «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви» в янв. 1918). Законодательным термином, обозначающим гос. статус правосл. Церкви в России, был не «государственная», но «господствующая Церковь». Создателем этой системы явился имп. Петр I, по указанию к-рого в 1721 г. была осуществлена кардинальная реформа церковного управления: упразднено Патриаршество и учрежден Святейший Правительствующий Синод (Ведомство православного исповедания), одновременно обозначившая глубокий переворот в церковно-гос. отношениях.

Святейший Синод представлял собой высшую законодательную, адм. и судебную инстанцию Российской Православной Церкви. При этом действовал исключительно с согласия имп. власти. Гос. законы, регулировавшие церковную жизнь, издавались либо как именные указы высочайшей власти, либо как указы Синода, к-рый, как и Правительствующий Сенат, действовал от имени государя, получал от него к исполнению высочайшие указы и повеления по всем церковным делам. Все постановления Синода выходили со штемпелем: «По указу Его Императорского Величества». При этом Синод имел право ходатайствовать перед высочайшей властью о нуждах Церкви.

В 1722 г. указом имп. Петра I была учреждена должность обер-прокурора Святейшего Правительствующего Синода. Инструкция обер-прокурора была списана с инструкции генерал-прокурора при Сенате. Обер-прокурором, по мысли Петра I, должен был назначаться «из офицеров добрый человек» и быть «оком государя и стряпчим по делам государственным». Впосл., когда синодальная система церковного управления приобрела устойчивое положение, в круг обязанностей обер-прокурора входило: наблюдение за исполнением гос. законов по духовному ведомству и контроль за своевременным исполнением дел; просмотр протоколов Синода, прежде чем они будут приведены в исполнение; представление докладов Синода императору и объявление Синоду высочайших повелений; присутствие на заседании Комитета министров по делам правосл. Церкви; осуществление всех сношений Синода с министрами и др. высшими светскими чиновниками; предварительные заключения по всем рассматриваемым в Сенате делам, касающимся церковной недвижимости. Обер-прокурор являлся главным начальником для светских чиновников, состоявших на службе в духовном ведомстве.

Принципиальное отличие новой системы церковно-гос. отношений от устраненной симфонии заключалось в нарушении былого равновесия Церкви и гос-ва в сторону доминирования последнего. Кроме того, в эпоху симфонии служение Богу и Церкви сознавалось и носителями гос. власти, и всем рус. народом как высший смысл и высшая цель существования гос-ва, как конечное основание для всякого гос. деяния. После реформ Петра I правительство ставило перед собой вполне секулярные цели, автономные от религ. санкции; привилегированный статус гос. правосл. Церкви, ее «господствующее» в сравнении с др. религ. общинами положение находили оправдание только в том, что Православие, согласно «Основным законам Российской империи», являлось вероисповеданием монарха и большинства его подданных.

Одним из важных актов Российского гос-ва на пути укрепления основ гос. церковности и подчинения Церкви гос. власти явилась секуляризация церковных земель, проведенная при имп. Екатерине II указом от 26 февр. 1764 г. Этим указом все населенные церковные имения передавались Коллегии экономии при Сенате, церковные учреждения - Синод, духовные консистории, мон-ри - совершенно устранялись от управления ими. Гос-во, правда, брало на себя обязательство содержать мон-ри из части доходов, к-рые поступали от секуляризованной земли: после ряда сокращений Коллегия экономии должна была выдавать на содержание епархиальных кафедр, мон-рей и немногих приходских причтов всего лишь 1/7 средств, поступавших от секуляризованных имений, остальное шло на гос. нужды. Изъятие церковных имений проводилось под предлогом лучшего устроения церковных дел и гос. пользы. На деле же эта реформа не только влекла за собой разорение мон-рей, но и не принесла большой выгоды гос. казне, поскольку значительная часть секуляризованных имений была роздана фаворитам императрицы.

Др. шагом на пути укрепления гос. церковности стал оглашенный в день коронации имп. Павла I, 5 апр. 1797 г., «Акт о наследовании Всероссийского Императорского Престола». В «Акте...», в частности, содержалось положение о невозможности восшествия на российский престол лица, не принадлежащего к правосл. Церкви (повторявшее соответствующее место из завещания имп. Екатерины I, 1727), а российскому государю усваивался статус главы Церкви: «Когда наследство дойдет до такого поколения женского, которое царствует уже на другом престоле, тогда предоставлено наследующему лицу избрать веру и престол и отрещись вместе с наследником от другой веры и престола, если таковой престол связан с Законом (подразумевается вероисповедание неправославных.- В. Ц.), для того что Государи Российские суть Главою Церкви, а если отрицания от веры не будет, то наследовать тому лицу, которое ближе по порядку» (цит. по: Наследование Российского Императорского Престола. М., 19992. С. 98-99).

Положение о вероисповедании государя отразилось в 42-й ст. «Основных законов Российской империи»: «Император яко христианский Государь есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры и блюститель правоверия и всякого в Церкви святой благочиния» (положение заимствовано из «Духовного регламента», 1721). Однако примечанием к этой статье: «В сем смысле Император в Акте о наследии престола 1797 г., апр. 5, именуется Главою Церкви» - в формулировку имп. Павла I относительно главенства государя в Церкви было внесено ограничение: формулировка лишилась силы прямого закона, став только толкованием одной из статей «Основных законов Российской империи».

17 апр. 1905 г. имп. мч. Николаем II был издан указ «Об укреплении начал веротерпимости», существенно изменивший правовой статус инославных и иноверных исповеданий и тем самым косвенно задевший положение правосл. Церкви. Этим указом были значительно расширены права старообрядческих и сектантских общин, не носивших изуверского характера, отменены ограничения для старообрядцев и сектантов на поступление на гос. службу, расширены права католич. и мусульм. общин. Изменения были внесены в легальный порядок перемены религии: сняты запреты и ограничения на переход из одного признанного гос-вом христ. исповедания в другое; в указе ничего не говорилось о возможности присоединения иноверцев к одной из неправосл. христ. общин, но на практике после издания указа такие переходы не встречали никаких препятствий со стороны гос. инстанций. При сохранении общего запрета на отпадение от Православия и от христианства было сделано исключение, по к-рому могло быть легализовано возвращение новообращенного правосл. или инославного христианина в свое прошлое вероисповедание.

В 1905 г. большим преобразованиям подвергся гос. строй Российской империи. Высшими законодательными органами помимо императора стали Гос. совет и Государственная дума. Несмотря на то что в их состав входили не только правосл. лица, ими рассматривались законы, касающиеся правосл. Церкви, напр. о финансовых сметах Синода. При неограниченной власти правосл. монарха система гос. церковности еще могла восприниматься как своего рода продолжение традиц. визант. симфонии, хотя в действительности таковой и не была, но новая юридическая ситуация резче обозначала негативные черты этой системы. Епископатом, духовенством и церковным народом была осознана необходимость созыва Поместного Собора для самоопределения правосл. Церкви в реформируемом гос-ве, конфессиональный характер к-рого размывался.

Радикальные перемены в церковно-гос. отношения внесли революционные события февр.-марта 1917 г. После отречения от престола имп. мч. Николая II власть перешла к Временному правительству (см. ст. Временное правительство и его вероисповедная политика). Напряженность отношений с епископами назначенного Временным правительством обер-прокурора В. Н. Львова объяснялась не только его личными качествами, но и тем обстоятельством, что прежде обер-прокурор представлял в Синоде императора, получавшего церковное миропомазание на царство, теперь обер-прокурор представлял Временное правительство, лишенное всякой сакральности, но действовал с полномочиями царского обер-прокурора и воспринимался церковным сознанием как узурпатор. При этом привычка подчинения правительству сохранилась и Церковь оставалась лояльной к Временному правительству до его падения в окт. 1917 г. Временное правительство рядом актов сделало решительный шаг в сторону создания внеконфессионального гос-ва. 20 июня 1917 г. вышло постановление, опротестованное Синодом, о передаче церковноприходских школ и учительских семинарий в ведение Мин-ва народного просвещения. Этим актом подрывалось дело духовного просвещения народа, нарушалась воля частных благотворителей, жертвовавших на нужды церковной школы. Принятое 14 июля 1917 г. постановление «О свободе совести» провозглашало свободу религ. самоопределения для каждого гражданина по достижении 14-летнего возраста, что также вызвало протест со стороны Синода и впосл. Поместного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг., настаивавших на том, чтобы право свободного религ. самоопределения предоставлялось не ранее достижения гражданского совершеннолетия - 18 лет. 5 авг. 1917 г. Временное правительство упразднило должность обер-прокурора и учредило Мин-во исповеданий, назначив министром А. В. Карташёва, незадолго до этого заменившего Львова в должности обер-прокурора. В компетенцию нового мин-ва входили отношения правосл. Церкви и др. религ. общин России с гос. властью. К.-л. вмешательство гос-ва во внутрицерковные дела не предусматривалось. Это изменение, ставшее еще одним шагом в сторону отделения правосл. Церкви от гос-ва, в сложившихся тогда обстоятельствах послужило освобождению Церкви от давления со стороны правительственных чиновников, хотя после октябрьского переворота 1917 г. оно уже не имело значения.

Взгляд на правомерные отношения Церкви и гос-ва выразил Поместный Собор 1917-1918 гг. в «Определении о правовом положении Православной Российской Церкви», принятом 2 дек. 1917 г. Своеобразие этого документа заключается в том, что, с одной стороны, он не воспроизводил схему церковно-гос. отношений, существовавшую прежде в Российской империи, с другой - полностью игнорировал складывавшуюся на исходе 1917 г. реальную политическую и законодательную ситуацию. Поместный Собор, т. о., решал вопрос об отношениях между Церковью и гос-вом принципиально, отвлекаясь от сложившейся ситуации, предлагал идеальную в его представлении норму таких взаимоотношений. Статус правосл. Церкви в этом документе определялся так: «Православная Российская Церковь, составляя часть единой Вселенской Христовой Церкви, занимает в Российском государстве первенствующее среди других исповеданий публично-правовое положение, подобающее ей как величайшей святыне огромного большинства населения и как великой исторической силе, созидавшей Российское государство». Одновременно провозглашалась независимость Церкви от гос. власти «в учении веры и нравственности, богослужении, внутренней духовной дисциплине и сношениях с другими автокефальными Церквами», а также в делах церковного законодательства, управления и суда. «Действия органов православной Церкви подлежат наблюдению государственной власти лишь со стороны соответствия их государственным законам, в судебно-административном и судебном порядке». «Определение...» предусматривало обязательность принадлежности к правосл. Церкви главы Российского гос-ва, министров исповеданий и народного просвещения и их заместителей. Собор настаивал на признании юлианского календаря, к-рым пользуется правосл. Церковь, гос. календарем, двунадесятых праздников, воскресных дней и др. особо чтимых Церковью праздников неприсутственными днями, на недопустимости добровольного выхода из Православия ранее достижения возраста, установленного для вступления в брак (этот возраст определялся для юношей 18 лет, для девиц 16 лет (см. также в ст. Брак), однако Собор не уточнял, являлся ли брачный возрастной ценз относительно девиц основанием для более раннего их религ. самоопределения, нежели юношей), на признании церковного венчания по правосл. обряду законной формой заключения брака, на предоставлении правосл. низшим, средним и высшим школам, как специально-богословским, так и общеобразовательным, одинаковых прав с правительственными учебными заведениями, на обязательности преподавания для правосл. детей Закона Божия во всех низших, средних и высших учебных заведениях при содержании законоучительских должностей в гос. школах за счет казны, на присутствии в армии и на флоте правосл. духовенства (Собор, 1918. Деяния. Т. 5. С. 225-227).

Поместный Собор стремился, т. о., к тому, чтобы правосл. Церковь сохранила все преимущества, вытекающие из ее гос. статуса, с устранением негативных последствий Петровской реформы церковного управления, подчинившей Церковь гос-ву. Иными словами, в проекте Собора был сделан шаг от принципов гос. церковности к традиц. симфонии Церкви и гос-ва, насколько она могла мыслиться реализуемой в иных исторических условиях, в условиях иной политической и правовой культуры, чем те, что существовали в Византии и в допетровской России. При этом Собор вопреки позиции нек-рых его членов не высказался в пользу определенной формы гос. устройства, так что проектируемое им устроение церковно-гос. отношений предполагалось совместимым не только с монархическим, но и с республиканским правлением.

Разрушение многовекового тесного союза правосл. Церкви и гос-ва, начатое Временным правительством, завершилось советской властью. Декретом Совнаркома «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви» от 23 янв. 1918 г. правосл. Церковь была отделена от гос-ва, но при этом не получила прав частного религ. об-ва, была исключена на территории Советского гос-ва из числа субъектов гражданского права, ее правовой статус приблизился к нелегальному. Поместный Собор 1917-1918 гг. не признал законности этого декрета.

Лит.: Градовский А. Д. Начала русского государственного права. СПб., 1875. Т. 1: О гос. устройстве; Никодим [Милаш], еп. Право. С. 677-678, 694-698; Рейснер М. А. Государство и верующая личность: Сб. ст. СПб., 1905; Темниковский Е. Н. Положение Императора Всероссийского в Русской Православной Церкви в связи с общим учением о церковной власти. Ярославль, 1909; Захаров Н. А. Система русской государственной власти. Новочеркасск, 1912. М., 2002Р; Казанский П. Е. Власть Всероссийского Императора. Од., 1913; Суворов. Право. С. 65-74, 100-104, 107-111, 221-222, 228-233, 478-483, 502-506; Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского. М., 1936; Dvornik F. Early Christian and Byzantine Political Philosophy. Wash., 1966. Vol. 1-2; Карташев А. В. Временное правительство и Русская Церковь // Из истории Христ. Церкви на родине и за рубежом в ХХ ст. М., 1995. С. 9-27. (МИЦ; Кн. 5); Наследование Российского Императорского Престола по Основным гос. законам / Сост.: Н. Н. Корево. М., 19992; Русская Православная Церковь и право: Коммент. / Сост.: А. И. Масляев и др. М., 1999; Пинкевич В. К. Вероисповедные реформы в России в нач. XX в.: 1906-1917 гг.: Докт. дис. М., 2000; Павлов А. С. Курс церковного права. СПб., 2002. С. 342-361; Дорская А. А. Государственное и церковное право Российской империи: проблемы взаимодействия и взаимовлияния. СПб., 2004; Цыпин В., прот. Курс церк. права. Клин, 2004. С. 642-643, 646-659.

Прот. Владислав Цыпин