ДАНИЛОВСКАЯ ГРУППА НЕПОМИНАЮЩИХ

(«Даниловская оппозиция»), распространенное в церковно-научной лит-ре обозначение архиереев РПЦ, близких к настоятелю Данилова во имя прп. Даниила Столпника московского муж. мон-ря Волоколамскому архиеп. Феодору (Поздеевскому), к-рые не приняли «Декларацию» 1927 г. Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митр. Сергия (Страгородского, впосл. Патриарх) и прекратили его поминовение за богослужением (см. ст. «Непоминающие»).

В 1-й пол. 20-х гг. XX в. вокруг Данилова мон-ря и архиеп. Феодора, авторитетного ученого-богослова, бывш. ректора МДА, существовало многочисленное сообщество пребывавших в Москве архиереев. В этот круг входили митрополиты Новгородский Арсений (Стадницкий) и Варшавский сщмч. Серафим (Чичагов), архиепископы Угличский сщмч. Серафим (Самойлович), Черниговский Пахомий (Кедров), Иркутский Гурий (Степанов) и др. Связанные с Даниловым монастырем архиереи активно выступали против обновленчества и вмешательства гос-ва в дела Церкви. После освобождения из-под ареста в июне 1923 г. Патриарха свт. Тихона среди епископата РПЦ возникли разные суждения о целесообразности продолжения управления Церковью Патриархом, к-рый по-прежнему находился под угрозой суда. Однако на состоявшемся вскоре в Даниловом мон-ре архиерейском совещании архиереи-«даниловцы» настояли на обращении к Патриарху с просьбой остаться во главе Церкви. Позиция «даниловцев» послужила основанием для Патриарха выразить даниловскому настоятелю признательность (Акты свт. Тихона. С. 737-738). Уважавший и ценивший архиеп. Феодора Патриарх Тихон предлагал ему должность управляющего Ленинградской епархией. Архиеп. Феодор отказался от этого назначения.

Видимо, на это решение повлияло неодобрение архиеп. Феодором проводимой Патриархом Тихоном после освобождения более гибкой линии в отношениях с властями и, в частности, допущение возможности переговоров с обновленческим синодом. Против такой возможности архиереи-«даниловцы» активно выступили на состоявшемся в кон. сент. 1923 г. в Донском мон-ре архиерейском совещании, большинством голосов отвергнувшем предложение о компромиссе с обновленцами. Самостоятельная позиция архиеп. Феодора и его сторонников дала основание Патриарху шутливо назвать их «конспиративным Синодом» (Цыпин. С. 105). Однако не следует считать, что архиеп. Феодор и единомышленные ему архиереи образовали какой-то самочинный орган церковного управления, существовавший одновременно с учрежденным Патриархом Временным Священным Синодом, и создали к.-л. структуры, обособленные от Патриаршей Церкви. «Оппозиционность» архиереев-«даниловцев» выражалась в полемике, не выходившей за пределы канонического повиновения Патриарху.

Проживавшие в Даниловом монастыре архиереи были известны твердой и принципиальной позицией, из-за чего подвергались репрессиям со стороны гос. властей. 15 дек. 1924 г. архиеп. Феодор был арестован и в дальнейшем мог руководить возглавляемой им обителью только посредством посланий. Вместе с ним были арестованы митр. Серафим (Чичагов) и архиеп. Гурий (Степанов) как «соучастники гр. Поздеевского, устраивавшего собрания в Даниловском монастыре». В 1925 г. ОГПУ выработало версию, что проживающие в Даниловом мон-ре архиереи якобы тайно объединены в нелегальный орган церковного управления при Патриаршем Местоблюстителе Крутицком митр. сщмч. Петре (Полянском). Всякая встреча в мон-ре и каждая беседа с обсуждением церковных вопросов расценивалась следственными органами как заседание нелегального «Даниловского синода». В кон. нояб. 1925 г. были арестованы связанные с Даниловым мон-рем архиепископы Гурий (Степанов) и Пахомий (Кедров), епископы священномученики Амвросий (Полянский), Дамаскин (Цедрик), Иоасаф (Удалов), Парфений (Брянских) и др. Все они были осуждены по делу Местоблюстителя митр. Петра.

Пребывая в ссылке, архиеп. Феодор отрицательно встретил «Декларацию» 1927 г., видя в ней не шаг, направленный на создание нормальных условий для церковной жизни, а фактическое подчинение Церкви диктату Советского гос-ва. Имеются свидетельства, что по указанию, присланному архиеп. Феодором, в Даниловом мон-ре в числе первых в Москве было выражено публичное несогласие с действиями митр. Сергия. При этом, однако, вначале речь не шла о прекращении поминовения за богослужением имени Заместителя Патриаршего Местоблюстителя. Архим. Тихон (Беляев), наместник обители в отсутствие архиеп. Феодора, вместе с даниловской братией первоначально ограничился тем, что не приглашал митр. Сергия на храмовые праздники. Даниловские иноки воздерживались от участия в общемосковских церковных торжествах (БСб. № 13. С. 306). Позднее сторонники архиеп. Феодора прекратили возношение за богослужением имени митр. Сергия. Осуждая действия Заместителя Местоблюстителя, архиеп. Феодор предлагал своим единомышленникам не спешить с окончательным разрывом с митр. Сергием в надежде на изменение его позиции. Имеются сведения, что архиеп. Феодор только в 1930 г. фактически порвал отношения с митр. Сергием, но формальное отложение при этом считал не только ненужным, но и невозможным (Там же. С. 306-307).

Сходные взгляды разделяла значительная часть архиереев, связанных с архиеп. Феодором и Даниловым монастырем. Помимо архиеп. Феодора к Д. г. н. обычно причисляют проживавших в то время в Даниловом монастыре епископов Вязниковского Николая (Никольского) и Ананьевского сщмч. Парфения (Брянских) и пребывавших вне Москвы епископов Суздальского Григория (Козырева), Осташковского Гавриила (Абалымова) и Чистопольского Иоасафа (Удалова). В составе «даниловцев» также нередко упоминаются епископы Глуховский Дамаскин (Цедрик) и Шлиссельбургский сщмч. Григорий (Лебедев). Более сомнительно включение в Д. г. н. некоторыми исследователями группы единомышленников прот. сщмч. Сергия Мечёва, настоятеля московской ц. свт. Николая в Клённиках. С течением времени состав «Даниловской оппозиции» претерпевал изменения. Еп. Николай (Никольский) скончался в 1928 г. и был похоронен на Даниловском кладбище. Епископы Григорий (Козырев) (1929) и Гавриил (Абалымов) (1930) примирились с митр. Сергием и приняли от него назначения на епископские кафедры. По некоторым сведениям, в нач. 1930 г. к непоминающим «даниловцам» присоединился Красноярский еп. сщмч. Амфилохий (Скворцов).

Принципы, по к-рым исследователи включают тех или иных оппозиционных митр. Сергию епископов в Д. г. н., достаточно условны, поскольку «Даниловская оппозиция» не имела к.-л. внутренней организации и фактически не представляла собой единого целого. Многие из «даниловцев» были связаны с др. группами, оппозиционными митр. Сергию. Так, еп. Григорий (Лебедев) был близок к сторонникам митр. Иосифа (Петровых), еп. Дамаскин (Цедрик) принадлежал к «непоминающим» Украины. Он также поддерживал постоянные связи с Казанским митр. сщмч. Кириллом (Смирновым), вел оживленную переписку с представителем «ярославской оппозиции» архиеп. Серафимом (Самойловичем), в дальнейшем примкнул к «викторианскому разделению» (см. Виктор (Островидов), священноисп., еп.); с митр. Кириллом были тесно связаны епископы Иоасаф (Удалов) и Парфений (Брянских).

Следует отметить, что против «Декларации» 1927 г. высказались далеко не все связанные с Даниловым мон-рем архиереи. Многие из них с самого начала поддержали митр. Сергия. Так, Новгородский митр. Арсений (Стадницкий) был включен во Временный Свящ. Синод, образованный при Заместителе Местоблюстителя. Бывш. видный «даниловец» митр. Ленинградский Серафим (Чичагов) принимал активное участие в преодолении разделения, учиненного сторонниками митр. Иосифа (Петровых) в Ленинграде, а архиеп. Иркутский Гурий (Степанов) сумел примирить непоминавших Заместителя Патриаршего Местоблюстителя иноков возглавляемого им ранее московского в честь Покрова Пресв. Богородицы мон-ря с митр. Сергием. Архиеп. Феодору не удалось привлечь на свою сторону даже всю общину Данилова мон-ря, к-рой он продолжал руководить из ссылки. Присланное архиеп. Феодором распоряжение не поминать за богослужением митр. Сергия вызвало в обители смущение братии и смятение среди окормляемых мирян. Значительная часть монашествующих выступила за единство Церкви, сохраняя при этом и верность своему настоятелю, налагавшему на них епитимии за продолжающееся поминовение митр. Сергия. Известен положительный отзыв даниловской братии о «Декларации» Заместителя Местоблюстителя: «Было много мук и головоломок, печение митрополита Сергия, по сравнению с другими прежними изделиями, вышло чище, вкусней и долговечней» (Акты свт. Тихона. С. 523). Твердо выступал в поддержку митр. Сергия «ради церковного мира» один из наиболее почитаемых даниловских старцев - преподобноисп. Георгий (Лавров).

Разделение в Даниловом мон-ре приняло драматический характер. «Поминающие» и «непоминающие» стали проводить отдельные богослужения. Эта практика продолжалась и после того, как у верующих отобрали последний монастырский храм в 1930 г. и монашествующие стали проводить богослужения в расположенной у стен мон-ря приходской ц. Воскресения словущего. В храме сторонников митр. Сергия и архиеп. Феодора отделяли друг от друга перенесенные из мон-ря мощи св. кн. Даниила Московского. Как отмечал очевидец, несмотря на разногласия, отношения между «даниловцами» не были конфликтными: «Разделение было, но скандалов не было» (У Бога все живы. С. 177). В 1932 г. ц. Воскресения словущего также была закрыта.

Оппозиция архиеп. Феодора и его сторонников по отношению к Заместителю Патриаршего Местоблюстителя первоначально была достаточно умеренной. Стараясь обособиться от митр. Сергия, архиереи-«даниловцы» самоустранились от участия в церковном управлении, пребывая формально на покое, хотя при возможности продолжали тайно окормлять паству. При этом они не пытались, подобно сторонникам митр. Иосифа, создавать самостоятельные церковные структуры. В связи с этим на «даниловцев» не накладывалось мер церковного прещения со стороны Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и Временного Патриаршего Синода. Сомнительными выглядят утверждения, будто бы члены Д. г. н. являлись организаторами и вдохновителями основных оппозиционных выступлений против митр. Сергия и уже совершенно безосновательны встречающиеся в лит-ре упоминания об их участии в проведении в 1928 г. т. н. Кочующего Собора.

В то же время архиереи-«даниловцы» активно участвовали письменно, а иногда и при личных встречах в обсуждении «непоминающими» вопросов церковной жизни, в выработке общих взглядов на происходящие в Церкви и стране события. Вполне вероятно, что резкое усиление в СССР в 30-х гг. антицерковной борьбы вопреки возникшим после «Декларации» 1927 г. надеждам повлияло на ужесточение линии «даниловцев» по отношению к митр. Сергию. Однако из-за недостаточности имеющихся источников (в частности, из-за отсутствия в следственных делах подлинных текстов писем архиеп. Феодора) «выяснить до конца церковную позицию главы даниловцев на данный момент не удается» (БСб. № 13. С. 326). Наметившаяся в 1933-1934 гг. активизация организационной деятельности «непоминающих» была прервана новыми репрессиями со стороны властей. В связи с делом митр. Кирилла (Смирнова) в авг. 1934 г. был вновь арестован еп. Дамаскин (Цедрик), а в нояб.- еп. Парфений (Брянских) и архиеп. Феодор (Поздеевский). В том же году были увеличены сроки заключения находившимся в лагерях епископам Амфилохию (Скворцову) и Иоасафу (Удалову).

Эпизодические контакты между бывш. насельниками Данилова монастыря органы гос. безопасности использовали как повод для их дальнейшего преследования. В 1937 г. архиеп. Феодор (Поздеевский) был доставлен из ссылки в Коми АССР в Иваново, где проходило следствие по делу «о контрреволюционном иноческом братстве князя Даниила». По этому же делу проходили бывш. насельники Данилова мон-ря архимандриты Симеон (Холмогоров) и Поликарп (Соловьёв), игум. Алексий (Селифонов), иером. Игнатий (Бекренёв), иеродиак. Анания (Алексеев) и др. Все они были расстреляны осенью 1937 г. Тогда же в Калинине (ныне Тверь) были казнены мн. бывш. члены даниловской братии, в т. ч. еп. Григорий (Лебедев) и архим. Стефан (Сафонов). В том же году были расстреляны епископы Амфилохий (Скворцов), Иоасаф (Удалов) и Дамаскин (Цедрик). В 1938 г. мученически оборвалась жизнь еп. Парфения (Брянских). Так, Д. г. н. прекратила существование. Утверждения о тайно хиротонисанных епископах «даниловской иерархии», якобы продолжавших свою деятельность нелегально в катакомбном движении вплоть до наст. времени, вызывают обоснованные сомнения.

Арх.: ЦА ФСБ. Д. 3677, Р-25200, Р-31265, Р-37479; Архив УФСБ по Ивановской обл. Д. П-7014; Архив УФСБ по Владимирской обл. Д. П-8151; Архив УФСБ по Тверской обл. Д. 24649-с, 24937-с.

Лит.: Мануил. Русские иерархи, 1893-1965. Т. 1. С. 199-201; Т. 3. С. 12-14, 387; Т. 5. С. 200-202, 364; Т. 6. С. 336-338; Акты свт. Тихона. С. 522-523, 737-738; Иоанн (Снычев). Церковные расколы. С. 250-251, 328; Поспеловский Д. РПЦ в ХХ в. М., 1995. С. 150; Регельсон Л. Л. Трагедия Русской Церкви: 1917-1945. М., 1996. С. 574-581; У Бога все живы: Восп. о даниловском старце архим. Георгии (Лаврове). М., 1996. С. 42-44, 177; Левитин, Шавров. Очерки смуты. С. 314, 315, 351; Дамаскин (Орловский), иером. В огненном испытании: Архиеп. Феодор, Данилов монастырь и судьба РПЦ в ХХ столетии // ДанБлаг. 1996. № 8. С. 45-51; Цыпин. История РЦ. С. 165, 184; Шкаровский М. В. Иосифлянство: Течение в РПЦ. СПб., 1999. С. 73, 243-245; Голубцов С., протодиак. Профессура МДА в сетях Гулага и ЧеКа. М., 1999. С. 26-33; Архиеп. Феодор (Поздеевский): Жизнеописание. Избр. труды / Сост.: иером. Роман (Лукин). Серг. П., 2000. С. 21-32; Журавский А. В. Светская и церк. историография о взаимоотношениях правой оппозиции и митр. Сергия (Страгородского) // Нестор. СПб., 2000. № 1. С. 344-371; Мазырин А. Сщмч. митр. Кирилл (Смирнов) как глава «правой» церк. оппозиции: Круг его ближайших последователей // БСб. 2005. № 13. С. 286-348.

Д. Н. Никитин