- ДИМИТРИЯ СОЛУНСКОГО ВЕЛИКОМУЧЕНИКА СОБОР ВО ВЛАДИМИРЕ
построен в 90-х гг. XII в. как дворцовая церковь владимирского кн. Всеволода (Димитрия) Большое Гнездо, памятник владимиро-суздальского белокаменного зодчества.
История собора
Комиссионный список Новгородской I летописи, сообщая о постройках Всеволода в перечне «А се князи русьстии», устанавливает - без упоминания о годах строительства - их последовательность: было устроено 4 верха Успенского собора, «потом Всеволод постави церковь камену на своем дворе святого Дмитрия в свое имя. И потом Всеволод постави монастырь Рожество святыя Богородици…» (Новгородская 1-я летопись... С. 468). Год постройки Д. с. указан в Летописце владимирского Успенского собора (известен в составе сборников XVII-XVIII вв., хранившихся в соборе): «В лето 6699-е [1191] великий князь Димитрий Всеволод постави на своем дворе церковь каменну во имя великомученика Димитрия и верх ея позлати» (Шилов. 1910. С. 58).
Собор во имя вмч. Димитрия Солунского
Собор во имя вмч. Димитрия СолунскогоОднако Д. с. в наст. время принято датировать иначе. Лаврентьевская летопись, сообщая о пожаре, случившемся 23 июня 6701 (1193) г. во Владимире, когда «города половина погоре, и княж двор… избавлен бысть от пожара», не упоминает о Д. с., что дает основание предполагать, что собора еще не было; его закладка приурочена к рождению 25 окт. 6702 (1194) г. у кн. Всеволода сына Владимира, в крещении Димитрия. Окончанием строительства считается принесение и постановка в соборе 10 янв. 6705 г. (1197/98) византийской иконы вмч. Димитрия.
Посвящение кн. Всеволодом собора своему небесному патрону («в свое имя») делает излишней привязку к рождению его сына. Поэтому дата 1191 г. представляется более вероятной, причем употребление летописцем владимирского собора слова «постави» говорит не о закладке, а об окончании строительства, т. е. Д. с. мог быть заложен не позднее 1187/88 г. Дворцовый княжеский храм, ставший по окончании строительства реликварием общехрист. святыни - иконы («доски гробной») вмч. Димитрия, должен был следовать в храмоздательных планах кн. Всеволода за обновлением после пожара главного храма княжества - Успения Пресв. Богородицы собора во Владимире, где хранилась др. визант. святыня - Владимирская икона Божией Матери.
Лаврентьевская летопись связывает свидетельство о Д. с. с рассказом о святынях вмч. Димитрия под 6705 г.: «Тое же зимы принесена бысть дска ис Селуня гробная ста [го] Дмитрия месяца геньваря в 10 день» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 414) - и под 6720 (1212) г., в Похвале Всеволоду (1-е упоминание собора в источниках): «Многы ж церкви созда по власти своей, ибо созда церковь прекрасну на дворе своем святаго мученика Дмитрия, и украси ю дивно иконами и писанием, и принес доску гробную из Селуня святаго мученика Дмитрия, мюро непрестанно точащю на здравье немощным, в той церкви постави, и сорочку того ж мученика ту же положи» (Там же. Стб. 436-437; Т. 7. С. 118).
Замысел создать во Владимирском княжестве новый реликварий вмч. Димитрия, покровителя визант. двора, превратив Владимир во Вторую Фессалонику, мог созреть у кн. Всеволода задолго до вокняжения во Владимире - во время его пребывания в период изгнания (1162 - приблизительно до 1169) в К-поле (ПСРЛ. Т. 2. С. 521) при дворе имп. Мануила I Комнина. В марте 1149 г. император перевез из базилики в Фессалонике в к-польский мон-рь Пантократора чудотворный покров с изображением вмч. Димитрия, а в 1158-1160 гг. послал неск. солунских святынь в дар прп. кнг. Евфросинии Полоцкой. Мать кн. Всеволода также могла привезти с собой в качестве приданого частицу солунской святыни. Как имп. благословение перед возвращением на родину мог получить святыни вмч. Димитрия из солунской базилики и кн. Всеволод. Добавление («сорочку того ж мученика ту же положи») к летописному тексту о мироточивой «доске гробной» позволяет предположить, что святыни попали во Владимир в разное время; дань особого поклонения вмч. Димитрию отдавал кн. Юрий Долгорукий, назвавший в его честь город (Дмитров) и нарекший сына Всеволода, в крещении Димитрием.
Вмч. Димитрий Солунский. Икона. Древняя живопись под записью 1701 г. Иконописец Кирилл Уланов (Успенский собор Московского Кремля)
Вмч. Димитрий Солунский. Икона. Древняя живопись под записью 1701 г. Иконописец Кирилл Уланов (Успенский собор Московского Кремля)В Д. с. «доска гробная» стала храмовым образом. Икона была помещена либо у юго-вост. столпа, либо в юж. части алтарной преграды. После 1380 г. (вероятно, в 1390-1400) по повелению кн. Димитрия Донского ее перенесли в Успенский собор Московского Кремля (ныне там же, под записью 1701 г. Кирилла Уланова).
Др., находящейся в Д. с. святыней, была «сорочка» - часть одежды или ткани покрова с тела мученика, возможно с его шитым образом. Если эта частица была достаточно мала, то оправой для нее мог служить ковчежец в виде храма, находящийся ныне в Оружейной палате Московского Кремля. Возможно, в храме были и др. изображения вмч. Димитрия.
В 1218 г. Полоцкий еп. Владимир «принесе» вел. кн. Константину Всеволодовичу «етеру часть от Страстии от Господень... и мощи святаго Логина мученика, сотника святей его руце обе, и мощи святыя Марья Магдалыни» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 441). Торжественным крестным ходом реликвии были перенесены в Д. с. Об их дальнейшей судьбе ничего не известно.
В 1194-1196 гг. Д. с. (вместе с дворцом князя и Успенским собором с двором епископа) был окружен стеной детинца, занимавшего значительную территорию в юго-зап. части Печернего (Среднего) города. С утратой Владимиром политической самостоятельности, а собором - княжеского статуса место княжеского двора занял воеводский двор, затем - провинциальная канцелярия. В 1238 г. Д. с. пережил татар. разорение, однако еще в нач. XVI в. числился великокняжеским. Сохранилась жалованная грамота 1515 г. (ГВСМЗ), данная Василием III Иоанновичем соборному причту: «Се яз князь великий Василей Иванович всеа Русии пожаловал есми своих попов, что служат у моей у соборной церкви у Дмитрия святого в Володимере, внутри города, на моем дворе…» Во время пожара 1536 г. сгорела вся кровля Д. с. Ремонт был проведен после поездки (1552) в Казань Иоанна Грозного, по дороге посетившего Владимир. По данным писцовой книги 1625/26 г. храм находился просто «в городе» (РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. № 71. Л. 1).
В грамоте сер. XVI в. царя Иоанна IV Васильевича о порядке поминания «владимирских» князей и владык попам и диаконам Д. с. предписывалось служить вместе со всем городским духовенством: «...петь вечерня, да всенощное, да обедням служить соборне» 23 нояб., на память св. блгв. кн. Александра Невского, «18 панихид по князех и по владыках правити» в Успенском соборе и особо «пети панихида» во владимирском Георгиевском монастыре «по князе Федоре Ярославиче» (Шилов. 1910. С. 65, 68).
В XVIII в. в пристройках помещались престолы: южный освящен в честь Рождества св. Иоанна Предтечи, северный - во имя свт. Николая; 3-й, впосл. упраздненный престол - в честь Входа Господня в Иерусалим. Время их появления соотносят с периодом правления Иоанна Грозного; в 1647 г., при патриархе Иосифе (1642-1652), престолы храма и его приделов значились обветшавшими. Южный придел обогревался печью, над северной башней была устроена шатровая колокольня.
В 1719 г. здание вновь пострадало от городского пожара и долго стояло без ремонта. В 1756 г. храм поражал ветхостью стенного письма, кроме того, «на церкве глава и крест (которые позлащены были) от давних лет потемнели и заржавели… кровля вся погнила» (ГА Владимирской обл. Ф. 556. Оп. 1. Д. 122. Л. 1). Пожар случился и в 1760 г. В 1778 г. причт собора просил исправить иконостас и кирпичный пол. Из описи 1781 г. следует, что глава Д. с. «обита медью и вызолочена, крест железный позлащенный», церковь крыта тесом, настоящего иконостаса не имеется (Там же. Д. 1399. Л. 32). В описи 1784 г. упомянут новый белый иконостас, без икон, низкий и незолоченый, а также 6 колоколов (Там же. Л. 32 об.). В 1788 г. были написаны иконы, в алтаре повышен пол, а храм освящен (Там же). В кон. XVIII в. Д. с. вновь нуждался в ремонте: глава и кровля обветшали и протекали, что вызывало сырость и плесень (ГВСМЗ ОР. В-5636/462. Л. 233). На протяжении веков собор оставался бесприходным храмом. По Указу духовного правления от 15 сент. 1794 г. Д. с. был отдан под присмотр протоиерея Успенского собора. Во время богослужений использовался общий с Успенским собором колокольный звон, общими считались и земельные владения (Там же. Л. 220).
Собор во имя вмч. Димитрия Солунского. Рис. Ф. Д. Дмитриева по оригиналу Ф. Г. Солнцева. 1831 г. (ГММК)
Собор во имя вмч. Димитрия Солунского. Рис. Ф. Д. Дмитриева по оригиналу Ф. Г. Солнцева. 1831 г. (ГММК)Внешний облик Д. с. этого периода запечатлен на панорамных акварелях «Атласа Владимирской губернии», рисунки с натуры (1799) для которого исполнил губ. архит. И. П. Чистяков. Кровля на соборе 4-скатная, скрывающая нижнюю часть барабана, глава шлемовидная, крест на главе - с «полумесяцем» внизу и голубком наверху. Собор изображен с зап. стороны. Среднее окно зап. фасада, первоначально узкое, имеет вид широкого прямоугольника. Нижний ярус зап. фасада закрывает перекрытая односкатной кровлей галерея с килевидными завершениями и порталом. Осложненная аркатурно-колончатым поясом левая (сев.) башня выступает за линию зап. фасада. Над ней надстроен ярус звона, прямоугольный в плане, с невысоким граненым шатром и главкой. Правая (юж.) башня в отличие от левой (северной) не выступает за линию западного фасада, перекрыта односкатной кровлей, колокольни над ней нет. По рисункам неясно, имела ли юж. башня резные рельефы.
В 1805 г. на ремонт собора было получено 8 тыс. р., на к-рые был вызолочен, выкрашен и покрыт лаком иконостас, поставлены новые резные царские врата. В 1806-1807 гг. отстроено 2 каменных крыльца (зап. крыльцо с 8-колонным фронтоном); сев. колокольню перестроили в виде шпиля, на юж. стороне симметрично ей построили еще колокольню. Кровлю на церкви, приделах и обеих колокольнях покрыли железом, главу перекрыли из старого материала, на 2 приделах и 2 колокольнях устроили 4 главы «куполом», возвели лестницы «с поворотом» на обе колокольни, вокруг всей кровли сделали подзор, на главах переправили кресты, резьбу снаружи вычинили и выкрасили. Несмотря на это, Д. с. продолжал ветшать и разрушаться.
Имп. Николай I во время посещения в 1834 г. Владимира высказал пожелание привести Д. с. в «первобытный вид», что обернулось уничтожением галерей и башен. Предварительно проведенное специальной комиссией изыскание о древности галерей не увенчалось успехом, а стилистическое отличие галерей от собора навело на мысль о появлении их в XVI в., во время проводимого по указу царя Иоанна Грозного ремонта после пожара 1536 г. В 1838-1839 гг. галереи и башни были разобраны, а неповрежденные рельефы с них использованы для заделки утрат в фасадах собора. Мн. недостающие рельефы вырезаны по старым образцам. Каменными работами занимался подрядчик С. Медведкин, крестьянин из с. Порецкого под Суздалем.
Незадолго до ремонта, в 1831 г., Ф. Г. Солнцев запечатлел собор с галереями и башнями в серии акварелей (ГММК). На рисунках юж. башня выступает за линию зап. фасада, т. к. имеет не 1, а 2 прясла, что противоречит рисунку 1799 г.
В 1840-1847 гг., по окончании наружных работ, состоялся ремонт внутри здания. Стены были «выкованы» (сбиты поздние росписи и побелка), под хорами обнаружены древние фрески. Храм был заново расписан, в нем устроен новый иконостас, дубовая винтовая лестница на хоры (существует поныне), на аршин понижен пол в храме, снаружи - с учетом изменившегося рельефа местности после постройки (1785-1790) рядом с собором здания Присутственных мест - на эту же высоту насыпан грунт. Руководил работами сначала губ. архит. Е. Я. Петров (1839), затем неск. месяцев капитан Станицкий, а с 1840 г. губ. архит. Я. М. Никифоров. Собор освящен 24 авг. 1847 г.
В 1848-1850 гг. на средства старосты собора купца 1-й гильдии А. Н. Никитина была покрыта новой медью с золоченой сеткой глава; старые медные листы с огневым золочением остались у купца. В 1857 г. кровлю повредило бурей.
Богослужения в Д. с. совершались только в летнее время (храм закрывался после 26 окт., дня памяти вмч. Димитрия). В зимний период служили только в теплом приделе (разобран вместе с галереями). В 1883 г. в храме появилось калориферное отопление, что позволило совершать круглогодичное богослужение. Вблизи юж. фасада построили небольшую звонницу, в к-рой помещалась печь. Эти работы проводились по инициативе настоятеля собора прот. В. В. Косаткина по проекту акад. архитектуры А. М. Павлинова на средства старосты собора В. Н. Муравкина.
До 1883 (или 1896) г. рельефы покрывали «для предохранения от выветривания камня» белой краской или побелкой, стены - цветной или темной, позже рельефы выкрашивали темной краской, а стены - белой.
О древнем некрополе собора ничего не известно. В 1783 г. в соборе из уважения к заслугам и по завещанию погребен гр. Р. И. Воронцов - 1-й губернатор Владимирской губ. В 1804 г. его сыновьями было поставлено надгробие. Аллегорические фигуры - склонившаяся над урной плакальщица с кипарисовой ветвью в руке и мальчик с пеликаном (один из символов масонства, к которому принадлежал Воронцов) - изваяны из белого мрамора в Лондоне. Фоном для скульптурной группы служит пирамида из серого мрамора - аллегория вечности. Изготовленная в московских мастерских И. П. Витали и С. П. Кампиони пирамида установлена во время ремонта собора в 1841 г. на средства внука Воронцова новороссийского губернатора М. С. Воронцова. По стилю и качеству исполнения надгробие принадлежит к лучшим образцам мемориальной скульптуры нач. XIX в. Надгробие стояло у юж. стены - там, где под полом находится погребение. В 1896 или 1906 г. при поновлении фресок на своде под хорами надгробие было переставлено к зап. стене, в 2003 г. реставрировано.
В 1919 г., с отделением Церкви от гос-ва, Д. с. поступил в ведение губ. Коллегии по охране памятников старины - сначала временно, до образования новой общины верующих. Т. к. община не образовалась, собор остался в ведении гос-ва и использовался Владимирским музеем как фондохранилище. В 1945 г. Д. с. перешел в ведение обл. отдела по делам архитектуры. По окончании реставрационных работ Д. с. вновь был передан музею, в 1955 г. в соборе открылась выставка, посвященная владимиро-суздальскому белокаменному зодчеству, действовавшая до нач. 70-х гг. В 2005 г., по окончании большого цикла реставрационных работ, в Д. с. открыта новая выставка ГВСМЗ: «Дмитриевский собор XII в.- уникальный памятник древнерусского зодчества». Главным «экспонатом» выставки стал собор. В нем помещены копии 2 икон вмч. Димитрия: «доски гробной» и иконы, написанной при кн. Всеволоде для г. Дмитрова. В единственной объемной витрине представлены фрагменты древнего креста и голубка с него, грамота 1515 г., неск. археологических находок домонг. времени. В день памяти вмч. Димитрия в соборе совершается молебен. В 1992 г. Д. с. внесен в список всемирного культурного наследия ЮНЕСКО.
Т. П. Тимофеева
Клир и его материальное обеспечение
Соборный клир в нач. XVI в. состоял из 4 священников и 2 диаконов, в нач. XVII в.- из 2 иереев и 2 диаконов. В ружных книгах 1675-1682 гг. указываются «протопоп с братией». В 1696/97 г. в храме служили 2 священника, диакон, при соборе была также просвирня (Материалы для истории Владимирской епархии: Владимирская десятина жилых данных церквей 1628-1746 г. Владимир, 1894. С. 309, 311). Переписная книга 1715 г. фиксирует в соборе 2 иереев, диакона и 2 пономарей (РГАДА. Ф. 350. Оп. 1. № 68. Л. 18-18 об.). В 1798 г. числились протоиерей, диакон и пономарь (ГА Владимирской обл. Ф. 592. Оп. 1. № 2. Л. 1-1 об.). По Указу Владимирской духовной консистории 1847 г., собору полагалось иметь штат, состоящий из священника и 2 причетников, одну из вакансий причетника занимал диакон (Там же. № 18. Л. 2). Таким же был состав клира, по данным 1849 г. (Там же. № 19. Л. 4). Реальное положение дел не всегда совпадало со штатным расписанием. Так, по ревизии 1858 г., соборный клир состоял из священника и пономаря (Там же. № 17. Л. 1-6). В клировой ведомости 1876-1877 гг. отмечено, что в Д. с. служили священник, диакон на жалованье причетника и причетник (Там же. № 19. Л. 1). В нач. XX в. причт состоял из священника и диакона, получавшего жалованье псаломщика (Косаткин. 1914. С. 29).
Материальное обеспечение причта Д. с. до нач. XVIII в. складывалось из доходов, получаемых с населенных земельных владений, ружного жалованья и небольших поминальных вкладов. Земельные владения собора всегда были незначительными. В жалованной грамоте Василия III 1515 г. упоминаются различные категории зависимых от собора людей и служебников: «хоруговники», «уголники», «строи», которые, по-видимому, жили во Владимире на земле собора. По писцовой книге 1625/26 г., в укрепленной части Владимира, недалеко от Успенского собора, находился двор «дмитриевского попа», очевидно осадный (РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. № 71. Л. 8 об.). Дворы соборных клириков стояли на посаде в Новом городе. 2 священника имели здесь по 2 двора, 2 диакона - по одному, здесь же находился двор вдовой попадьи (Мазур Л. Д. Русский город XI-XVIII вв.: Владимирская земля. М., 2006. С. 23-24). Собор имел землю в Ветчаном городе на берегу Клязьмы, и на его земле располагалась Лопатничья слобода, состоявшая из 12 дворов и дворового места. Жившие на церковной земле крестьяне и бобыли платили Д. с. оброк (РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. № 71. Л. 156). Переписная книга 1646/47 г. фиксирует во Владимире на посаде слободку соборных сторожей (11 дворов с населением 15 чел.). В книге записаны оброчные земли собора за р. Лыбедью и за Ивановскими городскими воротами с 6 дворами, в к-рых жили 7 чел.- бобыли, занимавшиеся торговлей и «черной работой» (Там же. № 12611. Л. 88-91). После реорганизации городского посада в сер. XVII в. и связанных с этим изъятия соборной земли и приписки стоявших на ней дворов к тяглой посадской общине за Д. с. к 1678 г. на посаде осталось 8 дворов с населением 9 чел.: двор пономаря, 4 двора сторожей, 2 двора бобылей и двор «нищей» (Там же. № 12614. Л. 39 об.).
В Клековском стане Владимирского у. собор в 1636-1647 гг. владел старинной вотчиной - дер. Керпчино с пустошами (2 двора, бобылей 3 чел., 1 двор пустой) и рыбными ловлями на Клязьме (РГАДА. Ф. 281. № 2024. Л. 1-3). В 1678 г. в этом же владении числилось 3 двора бобылей с населением 18 чел. (РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. № 12614. Л. 77).
В грамоте 1515 г. не сообщается о ружном жалованье собору. В 1675-1682 гг. протопоп Д. с. «с братией» получал 30 р. 26 алтын в год, а также 44 чети без полуосмины ржи и 53 чети без полуосмины овса. В 1698/99 г. клиру выдавалось в год ружных, панихидных, за свечи и хлеб 52 р. 1 алтын 1,5 деньги. В это же время за собором числилось 75 крестьянских дворов.
Доходы собора резко сократились в 1-й пол. XVIII в. Во Владимире за клириками сохранились только личные дворы. Д. с. до 1764 г. владел дер. Керпчино в Клековском стане, получая в 20-х гг. XVIII в. оброк по 4 р. в год (Косаткин. 1914. С. 15), позднее - 7 р. 92 к. в год. Указом 1762 г. крестьянам предписывалось выплачивать собору по рублю с ревизской души (РГАДА. Ф. 280. Оп. 3. № 145. Л. 26-28 об.). Ружное жалованье в 1-й четв. XVIII в. в связи с русско-швед. войной собору не выплачивалось. По ружным книгам 1737 г., клиру выдавалось по 3 р. 90 к. в год на свечи.
Со 2-й пол. XVIII в. (планы 1760 и 1770 гг.) до нач. XX в. за собором числилось ок. 160 дес. пахотной и огородной земли и сенокосов. Денежные доходы к нач. XX в. складывались из доходов от сдачи земли в аренду, из процентов от капитала, из пожертвований и платы за требы - ок. 1600 р. в год. В нач. XX в. Синод выделял на нужды собора 200 р. ежегодно, причту с 1908 г. выплачивалось жалованье - 400 р. в год.
А. В. Маштафаров
Архитектура
Д. с. принадлежит к традиц. для рус. зодчества XII - нач. XIII в. архитектурному типу. Это небольшого размера 4-столпная одноглавая 3-апсидная церковь с 3 продольными и 3 поперечными нефами. Ширина Д. с. 14,8 м, общая длина 19,4 м, внутренняя высота 27,2 м, наружная высота до верха купола 29,65 м, вместе с крестом более 34 м, толщина стен от 1,12 до 1,23 м. Размер подкупольного пространства 5,3/5,35×5/5,04 м (по И. А. Столетову, 5,22×4,88 м).
Величие собору придают совершенные пропорции. Его стройность не кажется хрупкой, а геометрическая четкость - сухой и скованной. На всю высоту поднимаются полуколонки и лопатки, переходящие в арки закомар, стену охватывает аркатурно-колончатый фриз, под которым выделяются глубокие ниши порталов. Над фризом прорезаны узкие высокие окна (для освещения пространства под сводами хор на зап. фасаде окна растесаны в нижнем ярусе). Кровля собора повторяет форму сводов. Над сводами, приподнятый на квадратном постаменте, возвышается цилиндрический барабан с 8 окнами, увенчанный шлемовидным куполом с крестом.
План собора во имя вмч. Димитрия Солунского (по В. Н. Казариновой)
План собора во имя вмч. Димитрия Солунского (по В. Н. Казариновой)Порталы, аркатурно-колончатый фриз, простенки по сторонам окон, барабан покрыты резными рельефами. Белый плотный известняк, сочетающий прочность с пластичностью, позволил акцентировать резьбой конструктивные узлы и использовать плоскости стен для многофигурных сюжетных композиций. В древности камень собора был покрыт если не росписью, как аркатурно-колончатый фриз Успенского собора, то защитной известковой побелкой или обмазкой, возможно разных колеров (ср. летописное выражение «извистью белити» 1194 г., относящееся к ремонту суздальского собора).3-слойная кладка стен выполнена в полубутовой технике. Стены снаружи и изнутри облицованы белым камнем. Пространство между наружной и внутренней облицовочными стенками заполнялось бутом (туфом, дробленым известняком) и заливалось известковым раствором с цемянкой и древесным углем. Забутовка и облицовочные стенки сложены без горизонтальной перевязки, но белокаменные квадры тщательно пригнаны друг к другу и скреплены тонкими швами раствора. Также сложены и крещатые столбы. Лицевые размеры белокаменных блоков колеблются в пределах 34-45×40-65 см, в пилонах до 55×80 см. Арки и паруса также сложены из тесаных камней, своды - из пористого известкового туфа. Первоначально храм был покрыт по сводам свинцовыми листами, а шлемовидный купол - золоченой медью. Над капителями фасадных пилястр выступали водометы. Вероятно, они зажимались внешними, не уцелевшими обломами закомар, опиравшимися на капители полуколонн, как опираются на них внешние тяги архивольта портала.
Крестово-купольный каркас здания был упрочен по периметру жесткой связью: на уровне пола хор в слое забутовки лежали дубовые брусья. Подобные брусья пересекали внутреннее пространство здания, перекрещиваясь в столбах. В отличие от др. белокаменных храмов в Д. с. не обнаружено 2-го уровня связей в пятах подпружных арок. Цокольная часть ниже профилированного пояса имеет плинт - 2 ряда кладки, ныне скрытые под насыпным грунтом. Ленточные фундаменты глубиной до 1,2 м выступают с внешней стороны в виде платформы от 50-58 до 70 см. Как и др. фундаменты построек кн. Всеволода, они имеют ступенчатый профиль с расширением книзу.
Интерьер собора во имя вмч. Димитрия Солунского
Интерьер собора во имя вмч. Димитрия СолунскогоПодкупольным столбам соответствуют наружные пилястры с мощными полуколоннами и лопатки на внутренних стенах. Фасады разделяются пилястрами на прясла. Полуциркульные подпружные арки, соединяющие столбы друг с другом и со стенами, задали форму коробовых сводов, к-рые образуют на фасадах спокойную линию закомар. Работа конструкции выражается на фасаде плавным сокращением ярусов. Нижний ярус с развитым цокольным профилем, несущий статическую тяжесть каменных масс и сдерживающий силы горизонтального распора подпружных арок и сводов (прежде всего по осям столбов), поднимается на высоту ок. 9 м, где проходит аркатурно-колончатый фриз, соответствующий положению хор. Над фризом стена тоньше (1,02 м), что позволило углубить профиль пилястр и закомар. Высота 2-го яруса сокращена на 1 м. Толщина стены в закомарах уменьшена до 0,97 м. Последний ярус - барабан на квадратном постаменте - также сокращен на 1 м, стены барабана утончены до 0,74 м. Угловыми пилястрами выявлен заметный наклон стен внутрь помещения. Эти приемы и пропорции порождают ощущение плавного, ритмично восходящего движения.Взаимосвязь конструктивной логики здания и его декорации проявляется в выборе форм ведущего архитектурного мотива - арки. В порталах арки спокойны и упруги, декоративным арочкам аркатурно-колончатого фриза на границе 2 тектонических зон придана напряженная подковообразная форма, высоко расположенные арки закомар вытянуты по вертикали в расчете на взгляд снизу. Резной убор органично слит с архитектурной формой.
Интерьер собора уцелел частично: хоры («восходние полати» в зап. части здания) без парапета, фрески под хорами, 10 пар резных лежащих львов в пятах подпружных арок. Пол был выложен поливными керамическими плитками. Крест на куполе Д. с. (обкладка из прорезных листов золоченой меди, натянутых на железный каркас) в 1957 г. был заменен новым (фрагменты древнего креста хранятся в ГВСМЗ). В 2002 г. копия 1957 г. помещена в экспозицию, а на куполе собора установлен новый крест по образцу прежнего (железный каркас с золоченой стальной обкладкой).
Утраченные в XIX в. галереи (шириной 3 м с завершениями килевидной формы) окружали Д. с. с 3 сторон, закрывая сводами консоли и нижнюю часть колонок фриза. Сев. галерея строилась одновременно с возведением стен собора. С юж. стороны существовала самостоятельная белокаменная постройка, одновременная собору или более ранняя. В домонг. время она была разобрана, и на ее месте сооружена галерея. Своды галерей, примыкающие к центральным пряслам, огибали архивольты порталов, не повреждая их. Стены и перекрытия пристроек не имели перевязи с кладкой собора, а были приложены к ней. Сев.-зап. угол пристроек представлял собой 2-ярусную башню, выступавшую за линию зап. фасада так, что на сев. фасаде башня имела 2 прясла. Внутри ее помещалась, вероятно, лестница на хоры собора; порог дверного проема этого перехода совпадал с уровнем пола хор. В юго-зап. пристройке в отличие от северо-западной башня поднималась на 2 яруса лишь у зап. прясла юж. фасада, за его линию выступал одноярусный объем галереи. Обмерный чертеж плана, сделанный до разрушения галерей (1836), показывает внешнюю стену юго-зап. пристройки утолщенной, что свидетельствует о наличии здесь внутристенной лестницы. На зап. фасаде галереи примыкали ко всем 3 пряслам; внутрь их выходили окна нижнего яруса. Такую композицию галерей и башен, также утраченных в XIX в., подтверждают отверстия в белокаменной кладке, расположенные на одной высоте на всех 3 фасадах. Это гнезда балок для кружал, на к-рые опирались при строительстве своды галерей. Сев.-зап. башню покрывали резные рельефы. Башни соединяли придворный храм с дворцом, крылья к-рого могли простираться и на юг, и на север. Юж. башня служила переходом на хоры храма из княжеских покоев. Юж. крыло дворца могло быть сложено из плинфы, что косвенно подтверждается найденными с юга от собора ее обломками; с сев. стороны - мелким белокаменным ломом и щебнем.
Судя по рисункам, запечатлевшим рельефы пристроек, и по сохранившейся резьбе, попавшей в кладку фасадов Д. с. после сноса башен и галерей, они исполнены в манере, свойственной XIII в. Это могло быть связано с существованием в строительной дружине различных ремесленных групп, но вероятнее всего, пристройки возникли позже собора - сразу после пожара 1193 г. (Воронин. 1961. С. 423), либо в 1222-1225 гг., в период между сооружением Д. с. и Рождественского собора в Суздале (Тимофеева. 1988. С. 205-206), либо ок. 1220 г. (Новаковская. 1981. С. 50), либо после пожара 1229 г. (Столетов. 1975. С. 121).
Археологические исследования
В 1945 г. в связи с изучением Владимирской реставрационной мастерской фундаментов собора и нижележащего грунта Н. Н. Ворониным было проложено 2 разведочных шурфа у юж. и сев. фасадов в местах примыкания пристроек. Кладка фундамента сев. пристройки оказалась выбранной во время сноса (1838) пристроек. Стратиграфия разреза, по мнению Воронина, указывала, что пристройка почти одновременна собору. Фундамент южной пристройки оказался целым, но стратиграфия здесь не дала ясной картины.
Тогда же были проведены разведочные работы с целью поисков дворца кн. Всеволода. В 1852 г. В. И. Доброхотов писал о белокаменных обломках, находимых при посадке деревьев к северу от Д. с. (между собором, Борисоглебской ц., губернаторским домом и плацем). Воронин сделал 2 траншеи к северу от собора: по оси зап. фасада и перпендикулярную ей. В раскопах обнаружился слой белокаменного щебня XII в. В одном из шурфов с юж. стороны оказался ненарушенный слой XII в. с единичным белокаменным обломком и большим количеством плиткообразных кирпичей и плиток пола без раствора. На основании этих раскопок Воронин предположил, что с севера к собору примыкало белокаменное крыло дворцовых построек, с юга - кирпичное.
В 2003-2004 гг. в связи с подготовкой проекта благоустройства площадки вокруг Д. с. были проведены исследования с участием археологов ГЭ. В 2003 г. проложено 3 шурфа (у юго-вост., сев.-вост. и юго-зап. углов здания), траншея вблизи юж. фасада; в 2004 г.- 4 шурфа (у зап. угла сев. фасада, у зап. и сев. порталов и внутри собора, вблизи юго-вост. столба), было установлено, что фундаменты устроены в 2 зоны. Нижняя зона уложена в ров глубиной 1 м и состоит из грубо отесанных блоков белого камня и валунов, верхняя - высотой 80 см - имеет отступ ок. 70 см и сложена из тщательно отесанных и хорошо пригнанных белокаменных квадров. Этот участок возводился выше дневной поверхности и был присыпан грунтом. Сев. галерея строилась одновременно с возведением стен собора. С юж. стороны существовала самостоятельная белокаменная постройка, одновременная собору или более ранняя. В домонг. время она была разобрана, и на ее месте сооружена галерея.
История реставрации
После сноса в 1838 г. галерей, игравших роль контрфорсов, собор начал разрушаться: в 1903 г. лопнуло железное кольцо в основании барабана, в 1915 г. обнаружились трещины в юго-зап. углу здания. С переменой власти в стране в 1917 г. собор не потерял своего значения как памятник древнерус. искусства. В 1918 г. здесь работала Комиссия по сохранению и раскрытию памятников живописи под рук. И. Э. Грабаря. В 1919 г. храм был закрыт и перешел в ведение Коллегии по охране памятников старины, служба прекратилась. Храм стал использоваться как фондохранилище Владимирского музея. Отопление бездействовало, страдали от сырости настенные росписи, разрушались конструкции.
В 1922 г. предполагалось провести ремонт Д. с.: необходимо было восстановить хотя бы водосточные желоба и трубы, поставить вентиляторы в окнах барабана, положить новую кровлю. В 1928 г. начали выламывать плиты из панели вокруг здания, в 1932 г. смыли позолоту с иконостаса 1843 г. и разобрали его.
Ремонтные работы начались только в 1937 г. под рук. аспиранта Всесоюзной академии архитектуры архит. П. С. Касаткина. В 1939 г. здание было поставлено на коренные леса по чертежам Академии архитектуры под рук. архит. И. Л. Белоусова. Здание спасло инженерное укрепление: по проекту архит. И. П. Суханова в 1940-1941 гг. заменили лопнувшее кольцо в основании барабана, в 1941 г. по проекту архит. А. В. Столетова собор укрепили металлическими и железобетонными связями, основные работы по укреплению конструкции - парусов, арок, сводов, зап. столбов, верха собора - проводились в 1947-1953 гг. под рук. Столетова.
В 70-80-х гг. реставраторы занимались проблемами сохранения белого камня и устройства внутреннего микроклимата. Ранее наружную поверхность здания начали очищать от многослойного красочного покрытия, игравшего защитную роль. Это привело к быстрому разрушению структуры белого камня, подверженного пагубному воздействию ветра, влаги, мороза, биоорганизмов, сероводорода в атмосфере и др. Особенно пострадали рельефы. Окончательный этап работ проведен в 1999-2004 гг. (ГУП «Владспецреставрация»). Белый камень укреплен и покрыт защитной пластической смесью известковой штукатурки и белокаменной крошки. Для отвода влаги поставлены обычные водосточные трубы, к-рые оказались надежнее белокаменных водометов, устроенных в 1974 г. Положена медная кровля, заменен крест на главе. В здании создан стабильный микроклимат с незначительным подогревом.
Скульптурное убранство
Согласно сообщению Воскресенской летописи под 1212 г., «чюдно велми иже бе извну камень той около всея церкви резан» (ПСРЛ. Т. 7. С. 118). Резьба по белому камню драгоценной ризой покрывает главу и верхний ярус храма, основной объем «препоясан» широким резным фризом. Густая резьба и на арках порталов. Всего на фасадах Д. с. размещается более 1 тыс. резных камней; из них во 2-м ярусе - 563 цельных резных камня: 98 рельефов перенесено с разобранных башен, 412 рельефов сохранилось от XII в., 53 вырезано в 1838 г. заново. Из числа рельефов XII в. более половины находится in situ (хронология рельефов определена С. М. Новаковской-Бухман и М. С. Гладкой). Рельефы расположены правильными рядами соответственно кладке.
Св. мученики. Рельеф сев. фасада. XII в.
Св. мученики. Рельеф сев. фасада. XII в.Скульптурное убранство Д. с. принадлежит к уникальным явлениям мировой художественной культуры. В фасадной пластике средневековья неизвестны иные примеры сложных многоярусных ансамблей рельефов, связанных в единое целое внутренней логикой и композицией.
В первоначальном замысле скульптурного декора ведущей стала тема власти. Трижды в центральных закомарах изображен царь Давид на троне (до расчистки в 1974 надписи: «ДАВЪ» (Давид) над центральными рельефами Д. с. бытовало мнение (Н. П. Кондаков, Н. В. Малицкий, Г. К. Вагнер), что здесь изображен царь Соломон).
К трону царя-псалмопевца собирается вся тварь небесная и земная: ангелы и птицы, люди и звери, деревья и травы. На главном, зап. фасаде над головой царя Давида парит ангел, возлагающий на него корону (сцена «Коронация Давида», по атрибуции Новаковской-Бухман). На рельефе юж. фасада на царя Давида нисходит Св. Дух в виде голубя. В руке у Давида свиток или скрижаль - он не только псалмопевец и пастырь, но и законодатель. На зап. фасаде Давид изображен дважды: как царь и как герой в единоборстве со львом (прежде считалось, что это ветхозаветный Самсон). Др. рельеф относили к теме подвигов Геракла, позже было замечено, что такими изображениями в лицевых Псалтирях иллюстрируются повествования о Давиде, который в юности пас овец, защищая их от хищников (сцена «Погоня Давида с палицей за львом» - атрибуция Новаковской-Бухман). 2 рельефа зап. фасада по-прежнему считаются (В. П. Даркевич) изображениями Геракла (сцены охоты на лернейскую гидру (в виде птицы) и на стимфалийскую птицу).
Рельефная композиция в центральной закомаре зап. фасада. XII в.
Рельефная композиция в центральной закомаре зап. фасада. XII в.Тему доброго правителя продолжает образ царя Александра Великого. На юж. фасаде в вост. закомаре помещена композиция «Полет Александра» (атрибуция А. С. Уварова). Александр изображен сидящим в корзине, к-рую поднимают привязанные к ней хвостами грифоны. Грифоны тянутся за приманкой - фигурками барсов в поднятых руках Александра. Сверху к Александру слетают птицы. Среди известных в мировом искусстве сцен полета (вознесения) Александра Македонского только в композиции на Д. с. изображены птицы.
На сев. фасаде симметрично этой композиции расположена большая скульптурная группа: восседающий на троне в княжеской одежде человек с отроком на левом колене, по сторонам от трона по 2 отрока в позе поклонения. По мнению Воронина и большинства исследователей, это храмоздатель Всеволод Большое Гнездо с сыновьями (1-м предположение выдвинул прот. В. В. Косаткин). Кн. Всеволод в отличие от царя Давида представлен без короны. Скульптурный портрет носит неофиц. характер, хотя к Всеволоду, сидящему в непринужденной позе, остальные персонажи композиции, его дети, обращены с ритуальным жестом приветствия, как обычно изображались на иконах предстоящие Христу или Богоматери святые. Одного из княжичей кн. Всеволод держит на руках (по Воронину, Всеволода (Димитрия)). Вероятно, кн. Всеволод изображен на этой композиции как глава рода. Существуют варианты толкования композиции: «Богоматерь с Младенцем и предстоящими пастырями» (Кондаков), «Иосиф с братьями» (Ф. Кемпфер), «Давид с Соломоном» (А. М. Лидов), «Древо Иессеево» (Гладкая).
Вмч. Димитрий Солунский. Рельеф юж. фасада. 1838 г.
Вмч. Димитрий Солунский. Рельеф юж. фасада. 1838 г.С рельефами на тему власти связаны сцены противоборства: человекодракон; Никита, побеждающий беса; лев, когтящий лань; вепрь, терзающий оленя; фигурки 2 борцов; львы с переплетенными шеями; гуси в такой же позе. На сев. фасаде между лапами 2 львов с одной головой помещена человеческая личина: это лев-антропофаг, символизирующий душу грешника в лапах диавола (по Даркевичу и Вагнеру).
Древний аркатурно-колончатый пояс уцелел только в зап. прясле сев. фасада; узнаются образы первых рус. святых - князей Бориса и Глеба. Проч. колонки и фигуры святых вырезаны в основном в XIX в. Исключение составляют 13 колонок и неск. сидящих святых (зап. фасад), снятых с башен. Блоки с раскидистыми «древесами» под фигурами святых также переставлены с башен. Рельефы исполнены в графичной, декоративной манере. Рельефы XIX в. более примитивны. Здесь же, в колончатом поясе зап. фасада, находятся и рельефы XVIII в., отмеченные влиянием искусства эпохи барокко. К ним принадлежит «Св. Троица» с евангелистами (центральный участок аркатурно-колончатого фриза).
Др. пояс составляет развернутый на юж. и зап. фасадах цикл с изображением 12 св. конных воинов, в т. ч. великомучеников Георгия Чудотворца (с надписью), Феодора Тирона и Феодора Стратилата (атрибуция Вагнера), Димитрия Солунского (Гладкая видит здесь 2 изображения), св. князей Бориса и Глеба (атрибуция В. А. Плугина). В медальонах и рамках представлены поясные изображения святых, среди к-рых апостолы Петр и Павел на сев. фасаде (с надписями). Образы святых на аркатурном поясе, в медальонах, «всаднический цикл» раскрывают новозаветную тему.
Грифон, несущий лань. Рельеф сев. фасада. XII в.
Грифон, несущий лань. Рельеф сев. фасада. XII в.Между колончатым поясом, вереницей всадников и рельефами царей с героями представлен весь тварный мир. Звери, птицы, деревья и травы внимают царю Давиду у подножия престола. Лев, барс, грифон, орел - метафоры царственности и покровительства. На фасадах насчитывается 125 крупных изображений льва. Лань и голубица - воплощенные смирение и кротость христианина. Также представлены изображения оленя, барана, онагра, кентавров, фазанов, павлинов, гусей. Густая «звериная» резьба гирляндами и фризами оплетает арки порталов. На юж. портале на спинах 2 львов восседает Давид (надпись над Давидом почти утрачена; долгое время считалось, что это Соломон). На сев. портале вырезан миниатюрный 3-фигурный Деисус с надписями.
Пышная растительность в рельефах Д. с. создает образ райского сада: лилия-крин, раскидистые древеса, иногда с птицами и зверями под их сенью, плодородная смоковница, побег виноградной лозы. На одном из рельефов представлено древо, растущее из головы Адама. Согласно апокрифу, из его ствола был сделан крест для Распятия Христа. Древовидные растения восходят к древнему образу древа жизни. Пальмовидные деревья символизируют праведников. Нередки деревья в виде процветшего креста.
В пластической картине Д. с. совр. исследователи видят образец устройства мира, преображенный мир, Небесный град, храм, описанный в Книге прор. Иезекииля райский сад. Пластическое богатство собора воспринимается как обращение к внутреннему миру человека, разговор о духовном смысле человеческой жизни.
Кн. Е. Н. Трубецкой в лекции «Умозрение в красках» отмечал, что эта «архитектура есть вместе с тем и проповедь… Она выражает собою тот новый мировой порядок и лад, где прекращается кровавая борьба за существование и вся тварь с человечеством во главе собирается во храм... Древнерусский храм в идее являет собою не только собор святых и ангелов, но собор всей твари… Во храме объединяют не стены и не архитектурные линии: храм не есть внешнее единство общего порядка, а живое целое, собранное воедино Духом любви… Тварь становится здесь сама храмом Божиим».
Утварь
Возможно, к священным сосудам периода строительства относится голубок из позолоченной меди, полый внутри, с тщательно проработанными, как бы для вставки драгоценных камешков, глазами, позже попавший на наружный крест в качестве флюгера. Голубок мог висеть внутри надпрестольной сени как дарохранительница (ныне в экспозиции ГВСМЗ).
В нач. XX в. из памятных или замечательных древностью церковных предметов в соборе хранились старинная, шитая золотом хоругвь, поступившая в храм из Суздаля, деревянный подсвечник 1604 г., Евангелие 1658 г. из упраздненного в 1764 г. владимирского Золотоворотского Спасо-Преображенского монастыря, серебряные потир и дискос, пожалованные сестрой Петра I царевной Марией Алексеевной в 1714 г., серебряные и позолоченные, сделанные по древним образцам потир, дискос, звездица, лжица, 2 тарелочки, копие и ковш для теплоты, вложенные в собор вел. кн. Александром Николаевичем (впосл. император) и его супругой Марией Александровной в 1845 г., подлинник жалованной грамоты вел. кн. Василия Ивановича 1515 г. на пергамене (ныне в ГВСМЗ).
Арх.: РГИА. Ф. 797, 1488; ГА Владимирской обл. Ф. 14, 40, 445, 556, 564, 592, Р-1826, Р-8; ГВСМЗ ОР. Собр. док-тов, относящихся к Владимирской епархии. Инв. № В-5636/462; ГВСМЗ ОР. Жалованная грамота 1515 г. Инв. № В-4125; Отчет по архит.-археол. исследованиям прилегающей площадки к Дмитриевскому собору в г. Владимире в 2003 г. Владимир; СПб., 2003 // Науч. архив ГВСМЗ; Предварительный отчет по архит.-археол. исслед. Дмитриевского собора в г. Владимире в 2004 г. Владимир; СПб., 2004 // Там же.
Ист.: Шилов А. А. Описание рукописей, содержащих летописные тексты. Вып. 1 // ЛЗАК. 1910. Вып. 22. С. 58; ПСРЛ. Т. 1. Стб. 409; Т. 10. С. 111, 431; Т. 20. 2-я пол. СПб., 1914. С. 438; НПЛ. Рязань, 2001. С. 468; Косаткин В. В., прот. Дмитриевский собор в губ. г. Владимире. Владимир, 1914. С. 32; Тимофеева Т. П. Ретроспектива музейно-реставрационного дела во Владимирском крае (1918-1941): Избр. докум. свод из фондов ГА Владимирской обл. // СРМ. 1998. Вып. 9. С. 300-301, 303, 317-319, 321, 328-334; ААЭ. Т. 1. С. 129-131. № 159; Смирнов А. В. Мат-лы для истории Владимирской губ. Владимир, 1904. Вып. 3. С. 101-105. № 364.
Лит.: Строганов С. Г. Дмитриевский собор во Владимире (на Клязьме). М., 1849; Мацулевич Л. А. Хронология рельефов Дмитровского собора во Владимире Залесском // Ежег. РИИИ. Пг., 1922. Т. 1. Вып. 2. С. 253-297; Малицкий Н. В. Поздние рельефы Дмитриевского собора в г. Владимире. Владимир, 1923; Столетов А. В. Инженерное укрепление и реставрация Дмитриевского собора во Владимире // Практика реставрационных работ. М., 1958. С. 35-62; он же. Конструкции владимиро-суздальских памятников и их укрепление // Памятники культуры: Исслед. и реставрация. М., 1959. Вып. 1. С. 190, 192, 194-203; он же. К истории архитектурных форм Дмитриевского собора во Владимире // Вопросы охраны, реставрации и пропаганды памятников истории и культуры. М., 1975. Вып. 3. С. 114-156; Казаринова В. И. Архитектура Дмитриевского собора во Владимире. М., 1959; Афанасьев К. Н. Построение архитектурной формы древнерус. зодчими. М., 1961. С. 160, 161; Воронин Н. Н. Зодчество Сев.-Вост. Руси XII-XV вв. М., 1961. Т. 1. С. 396-437, 472-480, 484-492; Даркевич В. П. Подвиги Геракла в декорации Дмитриевского собора во Владимире // Сов. Арх. 1962. № 4. С. 95; он же. Образ царя Давида во владимиро-суздальской скульптуре // КСИА. 1964. Вып. 99. С. 53; Вагнер Г. К. Скульптура Др. Руси: Владимир, Боголюбово. М., 1969. С. 233-435; Новаковская С. М. К вопросу о поздних рельефах в резьбе Дмитриевского собора во Владимире (аркатурно-колончатый фриз) // Сов. Арх. 1978. № 4. С. 128-141; она же. Дмитриевский собор во Владимире: Поздние рельефы 2-го яруса и барабана // Сов. Арх. 1979. № 4. С. 112-117; она же. К вопросу о галереях белокаменных соборов Владимирской земли // КСИА. 1981. Вып. 164. С. 47-50; она же. [Новаковская-Бухман]. Реконструкция первоначального расположения скульптуры Дмитриевского собора во Владимире // ИХМ. 2000. Вып. 5. С. 40-66; она же. Подвиг Давида в скульптуре Дмитриевского собора во Владимире // ИХМ. 2001. Вып. 6. С. 22-27; она же. Царь Давид в рельефах Дмитриевского собора во Владимире // ДРИ. СПб., 2002. [Вып.:] Византия, Русь, Зап. Европа: искусство и культура. С. 172-186; Раппопорт П. А. Рус. архитектура X-XIII вв.: Кат. памятников. Л., 1982. С. 53-54; он же. Строительное производство Др. Руси (X-XIII вв.). СПб., 1994. С. 71, 80, 83, 84, 87, 93, 100, 103, 121; Гладкая М. С., Скворцов А. И. О трех группах рельефов Дмитриевского собора во Владимире // Памятники истории и культуры. Ярославль, 1983. Вып. 2. С. 184-207; они же. Периодизация рельефов Дмитриевского собора во Владимире // ДРИ. М., 1988. [Вып.:] Худож. культура X-XIII вв. С. 307-329; Иоаннисян О. М. Зодчество Сев.-Вост. Руси XII-XIII вв. // Дубов И. В. Города, величеством сияющие. Л., 1985. С. 156; Тимофеева Т. П. К вопросу об орнаменте фризовых колонок владимиро-суздальских белокаменных памятников XII-XIII вв. // Сов. Арх. 1988. № 1. С. 205-206; она же. Надгробный памятник Р. И. Воронцову в Дмитриевском соборе г. Владимира // ПКНО, 1995. М., 1996. С. 468-474; она же. К уточнению даты Дмитриевского собора // Дмитриевский собор во Владимире. 1997. С. 38-41; она же. Об опыте содержания Дмитриевского собора в XVIII - нач. XX в. // Там же. С. 280-283; она же. Архит.-реставрационная история Дмитриевского собора в XX в. (1919-2000) // Мат-лы и исслед.: Сб. / ГВСМЗ. Владимир, 2003. Вып. 9. С. 131-142; Гладкая М. С. Реставрация фасадной резьбы Дмитриевского собора в 1838-1839 гг. // Дмитриевский собор во Владимире: К 800-летию создания. М., 1997. С. 60-80; она же. Мат-лы каталога рельефной пластики Дмитриевского собора во Владимире. Владимир, 2000. (Дмитриевский собор во Владимире: Мат-лы и исслед.; Вып. 1); она же. Изображения львов в резьбе Дмитриевского собора во Владимире. Владимир, 2002. (Там же; Вып. 2); она же. Кат. белокаменной резьбы Дмитриевского собора во Владимире: Центр. прясло сев. фасада. Владимир, 2003. (Там же; Вып. 3); она же. Каталог белокаменной резьбы Дмитриевского собора во Владимире: Центр. прясло и вост. прясла юж. фасада. Владимир, 2004. (Там же; Вып. 4); она же. Рельефы Дмитриевского собора во Владимире: Вопросы иконогр. программы. Владимир, 2005. (Там же; Вып. 5); Лидов А. М. О символическом замысле скульптурной декорации владимиро-суздальских храмов XII-XIII вв. // ДРИ. СПб., 1997. [Вып.:] Русь, Византия, Балканы, XIII в. С. 172-184; Попов Г. В. Декорация фасадов Дмитриевского собора и культура Владимирского княжества на рубеже XII-XIII вв. // Дмитриевский собор во Владимире: К 800-летию создания. М., 1997. С. 42-58; Смирнова Э. С. Храмовая икона Дмитриевского собора: Святость солунской базилики во владимирском храме // Стерлигова И. А. Визант. мощевик Дмитрия Солунского из Моск. Кремля // Там же. С. 255-272.
Т. П. Тимофеева
Роспись
История и реставрация
На протяжении 800-летнего существования фрески Д. с. (кон. 90-х гг. XII в.) значительно пострадали от пожаров, перестроек и ремонтов. Сохранилось не более 38 кв. м древней живописи (Сычёв. 1976. С. 324), сосредоточенной гл. обр. в зап. части (на большом и малом сводах под хорами) и в барабане купола. Принято считать (но не доказано), что значительная часть древней росписи погибла во время варварской реставрации 1843 г. (Лазарев. 1986. С. 96; Плугин. 1974. б/п). Скорее всего процесс разрушения и уничтожения древней живописи происходил постепенно, по мере ветшания здания, и ремонт 1843 г. не внес существенных изменений в сложившуюся ситуацию. Так, сведения о разрушении живописи имеются уже в 1756 г., когда «стенное иконное писание послиняло да и опало, и от стен обвалилось, а иное хотя небольшое дело частями и не отвалилось и на стенах значится, и то ветхое же, и слиняло, и отстало от стен прочь» (ГА Владимирской обл. Ф. 556. Оп. 1. Д. 122. Л. 1). Приводимые прот. В. В. Косаткиным данные о ремонте 1843 г., во время к-рого Строительная комиссия «старую штукатурку в алтаре, церкви и на хорах сбивала во всех местах, неровные камни, где нужно, обтесывала и все стены перетирала, как нужно под росписание» (Сычев. 1976. С. 324), можно рассматривать как указание на очистку стен от прежней штукатурки, покрывавшей голые стены собора, коль скоро обнаруженные тогда же фрески XII в. под хорами были сохранены «реставраторами» в целости (подготовленные под роспись стены храма расписаны к 30 сент. 1843).
Апостолы и небесные силы. Фрагмент композиции «Страшный Суд». Роспись юж. склона зап. свода
Апостолы и небесные силы. Фрагмент композиции «Страшный Суд». Роспись юж. склона зап. сводаСведения об открытии древних фресок в 1843 г. и об их возобновлении летом 1844 г. сохранились в делах архива Святейшего Синода. Согласно рапорту, направленному в Синод архиеп. Владимирским и Суздальским Парфением (Васильевым-Чертковым), комиссия, учрежденная имп. Николаем I для приведения собора в первоначальный вид, обнаружила при снятии со стен двойной штукатурки «на первобытной штукатурке в сводах под хорами изображения древнего греческого письма». К рапорту были приложены копии с фресок, снятые в процессе ее раскрытия палехским иконописцем М. Л. Сафоновым. Синод постановил «сохранить случайно открывшуюся во Владимирском Дмитриевском соборе на стенах и сводах под штукатуркою живопись с тем, чтобы исследовано было в точности, к какому времени оная может быть отнесена» (РГИА. Ф. 796. Оп. 121. Д. 547).
Ангел. Фрагмент композиции «Страшный Суд»
Ангел. Фрагмент композиции «Страшный Суд»Для освидетельствования древней росписи в июне 1844 г. во Владимир был командирован Солнцев, датировавший фрески XII в. и определивший их принадлежность к композиции «Страшный Суд». Тогда же им было сделано 9 рисунков Д. с. (на 7 сохранившиеся архитектурные части собора, на 2 раскрытая реставраторами древняя живопись). На 1-м л. он воспроизвел «№ 1 Страшный Суд, № 2 Сидящих праотцев в раю», на 2-м - «12 апостолов с небесными силами на Страшном Суде» (РГИА. Ф. 472. Оп. 17 (97/1934). Д. 4. Л. 234-235 об.). По рекомендации Солнцева 27 июля 1844 г. фрески были возобновлены «в прежнем древнем вкусе» Сафоновым.
Расчистка древней живописи, подвергшейся повторной реставрации в 90-х гг. XIX в., произведена в 1918 г. Всероссийской реставрационной комиссией под рук. Грабаря: были удалены прописи XIX в., загрязнения и цемент из трещин. Для полноты композиции «Страшный Суд» на нек-рых участках стен фрагменты живописи XIX в. были сохранены.
На протяжении 30-х - нач. 50-х гг. XX в. в ходе систематического удаления со стен Д. с. живописи XIX в. производился поиск древнего живописного слоя. В 1937/38 и в 1940 гг. разведки в барабане, парусах, апсиде и на юж. стене над хорами производились Касаткиным и П. И. Юкиным; в юго-зап. части собора Касаткиным был обнаружен (1938) небольшой участок фрескового грунта со слабыми следами древнего орнамента (Сычёв. 1976. С. 325). Неск. фрагментов древних орнаментов найдено (1952) во время работ под рук. Столетова в сев.-зап. и юго-вост. окнах барабана. Фрагменты подробно описаны Н. П. Сычёвым (Там же. С. 328-330). В 1948-1950 гг. собор был почти полностью освобожден от живописи XIX в.
Реставрация (кон. XX - нач. XXI в.) монументальной живописи Д. с. направлена на предотвращение разрушения красочного слоя древних фресок. Результаты технологического исследования росписи подтвердили предположение, что она исполнена на штукатурном основании с добавлением карбонатного наполнителя (дробленый известняк и древесный уголь), а не цемянки, что типично для монументальной живописи Греции, Рима и крымских греч. колоний, в технике фреска а секко. В качестве пигментов использованы известковые белила, натуральный ультрамарин, киноварь, желтая и красная охры, зеленые земли, глауконит (Балыгина, Цейтлина, Некрасов. 1997. С. 120-127).
Состав
Наиболее значительные по площади участки первоначальной росписи, расположенные на большом и малом сводах под хорами, входили в состав композиции «Страшный Суд». На сев. и юж. склонах свода центрального нефа изображены 12 сидящих апостолов (по 6 фигур на склоне), позади них - фигуры стоящих ангелов. На юж. склоне (с запада на восток) представлены апостолы Петр, Иоанн, Лука, Андрей, Иаков, Фома; на северном - апостолы Павел, Матфей, Марк, Симон, Варфоломей, Филипп. Центральная фигура Христа с предстоящими по сторонам Богоматерью и св. Иоанном Предтечей, некогда размещавшаяся в люнете зап. стены над входом, не сохранилась.
Шествие праведных жен в рай. Фрагмент композиции «Страшный Суд». Роспись сев. склона юж. свода
Шествие праведных жен в рай. Фрагмент композиции «Страшный Суд». Роспись сев. склона юж. сводаВ малом (юж.) своде храма уцелели изображения трубящих ангелов с надписями: «Англъ трубит в землю», «Англъ трубит в море», связанные с темой воскресения мертвых (сев. склон малого свода), композиции, посвященные теме рая: «Шествие праведных жен в рай» (сев. склон свода), «Богоматерь в раю», «Лоно Авраама, Исаака и Иакова» (юж. склон свода), и фрагмент изображения благоразумного разбойника (стык юж. склона малого свода и зап. стены). Изображение (XIX в.) райских врат в люнете зап. стены указывало на первоначальное местоположение аналогичной древней композиции, утраченной к началу реставрации росписи в 1843 г. До 1918 г. на внутренних лопатках зап. столпов сохранялись изображения трубящих ангелов в рост, относящиеся к живописи XIX в., но, возможно, повторявшие иконографию древних фресок.
Размещение композиции «Страшный Суд» в зап. части храма следует визант. иконографической традиции. Сохранившиеся фрагменты фресок позволяют реконструировать недостающие части первоначальной композиции, ориентированной на фигуру Христа, к-рая занимала центральный люнет зап. стены (Пивоварова. 1997. С. 129, 137). Так, в малом (сев.) своде были представлены сцены, связанные с темой ада: «Ангелы гонят грешников в огненную реку», «Сатана с Иудой на коленях», «Мучения грешников» и др.
Судя по композиции «Страшный Суд» и редким для XII в. композициям (изображения праведных душ в сцене «Лоно Авраама, Исаака и Иакова» и процессии жен, подводимой ап. Петром к вратам рая), ближайшими предшественниками фресок Д. с. среди частично уцелевших росписей Владимиро-Суздальской Руси являются росписи Спасо-Преображенского собора Переславля-Залесского (ок. 1157), описанные губернским архит. Н. А. Артлебеном.
Фрески Д. с. создают отчетливое представление о методе работы средневек. мастеров. В большом своде сохранилась разметка центральной части композиции «Страшный Суд», исполненная ведущим мастером росписи: глубокой графьей, процарапанной по сырой штукатурке, отмечены нижняя и верхняя границы фрески, спинки седалищ апостолов и их нимбы.
Вопросы датировки росписи и происхождения мастеров
Стиль фресок Д. с. позволяет рассматривать их как памятник визант. монументальной живописи кон. XII в. По мнению В. Н. Лазарева, стенопись возникла между 1194 и 1197 гг. или ок. 1194 г., по мнению Т. П. Тимофеевой,- ок. 1189 г. Приглашение греч. мастеров (или мастера) во Владимир для росписи княжеского храма хорошо увязывается с исторической ситуацией времени княжения Всеволода Большое Гнездо и его грекофильскими настроениями. Вместе с тем все исследователи отмечали обособленность фресок Д. с. от произведений позднекомниновской монументальной живописи, отличающихся повышенной экспрессией и эмоциональностью образов. Классический строй росписи Д. с., проявляющийся в пропорциях и постановке фигур, правильности ликов, логической ясности в расположении драпировок, сближает ее с росписями предшествующего времени. Истоки ее стиля видят в произведениях нач.- сер. XII в., в мозаичных ансамблях киевского Златоверхого мон-ря (1111-1112), собора в Чефалу, Сицилия (1148), и др.
Согласно основным версиям, происхождение ведущего мастера росписи Д. с. считают либо константинопольским, либо фессалоникийским. Лазарев рассматривал фрески Д. с. как памятник визант. столичной монументальной живописи и ставил их в один ряд с фресками ц. вмч. Пантелеимона в Нерези, Македония (1164) (Лазарев. 1986. С. 96). Сычёв склонялся к версии о связи мастеров с Фессалоникой. О. С. Попова указала на родственный вариант стиля росписи церкви мон-ря Осиос Давид в Фессалонике (между 1160 и 1170, по Е. Цигаридасу) и фресок Д. с. (Попова. 1997. С. 93).
По-разному решаются вопросы о количестве участвовавших в росписи мастеров и о распределении работы между ними. Наиболее детально проблема рассмотрена Лазаревым. В статье, посвященной методу сотрудничества визант. и рус. мастеров (Лазарев. 1970), и обобщающих работах (Лазарев. 1973, 1986, 2000) исследователь обосновал гипотезу об участии в росписи ведущего греч. художника, 2-3 рус. фрескистов, уступавших ему по мастерству, и неск. рус. подмастерьев. Ведущему мастеру были приписаны фигуры 12 апостолов и правая группа ангелов на юж. склоне большого свода, 2-му - изображения ангелов в левой части этого склона и «Шествие праведных в рай» в малом (юж.) своде, 3-му - фигуры ангелов на сев. склоне большого свода. К работе 4-го, наименее одаренного мастера были отнесены остальные фрески в юж. нефе. Справедливой критике Лазарева подверглись заключения Грабаря и Сычёва об участии в написании фигур апостолов нескольких мастеров (Лазарев. 1986. С. 226. Примеч. 61).
Арх.: Грабарь И. Э. Дневник реставрационных работ по живописи Дмитриевского собора // ГТГ ОР. Д. 360.
Лит.: Строганов С. Г. Дмитриевский собор во Владимире (на Клязьме). М., 1849; Покровский Н. В. Стенные росписи в древних храмах греч. и рус. // Тр. VII археол. съезда в Ярославле, 1887. М., 1890. Т. 1. С. 203-204; Толстой И. И., Кондаков Н. П. Рус. древности в памятниках искусства: Памятники Владимира, Новгорода и Пскова. СПб., 1899. Вып. 6. С. 62-65; Косаткин В. В., прот. Дмитриевский собор в губ. г. Владимире. Владимир, 1914; Грабарь И. Э. Фрески Дмитровского собора во Владимире // Рус. искусство. 1923. № 2/3. С. 41-47; idem. Die Freskomalerei der Dimitrij-Kathedrale in Wladimir. B., 1926; он же. Дневник работ по раскрытию фресок Дмитриевского собора во Владимире на Клязьме // Он же. О древнерус. искусстве. М., 1966. С. 67-74; он же. Фрески Дмитровского собора во Владимире на Клязьме // Там же. С. 47-67; Алпатов М. В. [Рец.:] I. Grabar. Die Fresken der Dimitrij-Kathedrale in Wladimir. B., 1926 // Slavia. Praha, 1928. Roč. 6. Seš. 4. S. 820-821; он же. Вопросы изучения и истолкования древнерус. искусства // Искусство. 1967. № 1. С. 66. Ил. 66-67; Анисимов А. И. Домонг. период древнерус. живописи // Он же. О древнерус. искусстве: Сб. ст. М., 1983. С. 283, 286-290; Артамонов М. И. Один из стилей монументальной живописи XII-XIII вв. // Сб. аспирантов ГАИМК. Л., 1929. Вып. 1. С. 56-57; Réau L. Les fresques de la Cathédrale St. Dmitrij à Vladimir // L'art byzantine chez les Slaves: Deuxième recueil dédié à la mémoire de Th. Uspenskij. P., 1932. Vol. 1. P. 68-76; Лазарев В. Н. Живопись Владимиро-Суздальской Руси // История рус. искусства. М., 1953. Т. 1. C. 444-457; он же. О методе сотрудничества визант. и рус. мастеров // Он же. Рус. средневек. живопись: Ст. и исслед. М., 1970. С. 144-149; он же. История визант. живописи. М., 1986. Т. 1. С. 96-97. Примеч. 61; Т. 2. Ил. 312-317; он же. Искусство Др. Руси: Мозаики и фрески. М., 2000. С. 97-100, 270. Ил. 23, 24, 37-40; Galassi G. La pittura di Vladimir e i differenti angoli visuali degli storici d'arte // Arte veneta. 1956. Vol. 10. P. 19-24; Каргер М. К. Древнерус. монументальная живопись XI-XV вв. М.; Л., 1964. С. 4-5. Ил. 32-41; Филатов В. В. Художественно-технологические особенности росписи Дмитриевского собора во Владимире // ДРИ. М., 1972. [Вып.:] Худож. культура домонг. Руси. С. 141-161; Плугин В. А. Фрески Дмитриевского собора: Выдающийся памятник монумент. живописи древнего Владимира. Л., 1974; Сычёв Н. П. К истории росписи Дмитриевского собора во Владимире // Избр. тр. М., 1976. С. 323-382; Орлова М. А. О фрагментах орнамента и нек-рых декоративных приемах в росписях храмов Владимирского княжества // Дмитриевский собор во Владимире: К 800-летию создания. М., 1997. С. 147-155; Пивоварова Н. В. «Страшный суд» в памятниках древнерус. монумент. живописи 2-й пол. XII в. // Там же. С. 130-132. Ил. 89; Попова О. С. Фрески Дмитриевского собора во Владимире и визант. живопись XII в. // Там же. С. 93-119; Балыгина Л. П., Цейтлина М. М., Некрасов А. П. Исслед. и реставрация настенной живописи XII в. в Дмитриевском соборе // Там же. С. 120-127; Гордин А. М. Монументальная живопись Сев.-Вост. Руси XII-XIII вв.: Дис. СПб., 2004. Разд. 5. 3: Фрески Дмитриевского собора.
Н. В. Пивоварова
Православная энциклопедия. - М.: Церковно-научный центр «Православная Энциклопедия». 2014.
