ИЕССЕЙ

[евр.  ,   греч. Ιεσσαι] (ок. XI в. до Р. Х.), сын Овида из колена Иудина, внук Вооза и Руфи, отец прор. Давида (Руфь 4. 18-22). У И. было 8 сыновей, младший из к-рых - Давид (1 Цар 16. 1-13; 17. 12, 14), в 1 Пар 2. 13-15 названы только 7 из них. Когда Давид скрывался от царя Саула, И. со всем семейством прибыл к нему в пещеру Одолламскую, подвергая себя опасности. В поисках убежища Давид привел их к моавитскому царю (1 Цар 22. 1-4). У противников Давида, Саула и Навала, выражение «сын Иессеев» приобрело презрительный оттенок (1 Цар 20. 27, 30; 22. 7, 13; 1 Цар 25. 10), что, возможно говорит о незнатном происхождении И. (см. также: 2 Цар 20. 1; 3 Цар 12. 16). И. упомянут в родословии Иисуса Христа (Мф 1. 5-6; Лк 3. 32).

Иконография

Единоличные изображения И. в ранних сохранившихся памятниках встречаются редко. Он представлен в ряду праотцов в «Портике славы» собора Сантьяго-де-Компостела (1188, мастер Маттео). И. часто изображают возлежащим, сидящим откинувшись, спящим или лежащим во гробе. Он как благообразный старец, босой (иногда со свитком с надписью), представлен в композиции «Древо Иессеево», напр., в романских Библиях в инициале Книги прор. Исаии (A) или в начале Евангелия от Матфея (L), в Псалтирях сцена обычно помещается в заглавной буквице B («Beatus...» - начало Пс 1), в полностраничных иллюстрациях независимо от буквицы; на витражах, на авориях, в тимпанах соборов, в рельефах дверей соборов, на фресках храмов Зап. Европы (особенно в XII-XIV вв.) и стран православного мира - Греции, Болгарии, Сербии, Македонии, Грузии. Представление И. в таком облике и положении восходит к иллюстрированию текста и связано с моделью, принятой в изображении Адама. Обычно в романском искусстве И. изображен на нейтральном фоне или на фоне пейзажа (миниатюра коронационного Евангелия Вратислава II - Университетская б-ка, Прага. Cod. XIV, 1085), поскольку известно, что у него были овцы; в памятниках западной иконографии готического периода И. возлежит на ложе (миниатюра из Псалтири Хантигфилда - NY Morgan. M. 43. Fol. 27v, 1085; роспись потолка в ц. св. Михаила в Хильдесхайме (1201-1225)), иногда под балдахином, в интерьере, в саду, огороженном высокой стеной. В росписи плафона Сикстинской капеллы в Ватикане (Микеланджело, 1508-1512) И. изображен в одном из люнетов сидящим в задумчивости молодым мужем; рядом с прор. Иеремией - в росписи нартекса храма монастыря Дохиар, Афон (1568). В русском искусстве XVII-XVIII вв. образ И. встречается в пророческом ряду иконостасов, напр. иконостаса Преображенского собора в Кижах (1-я треть XVIII в.).

Насыщенные символами библейские стихи о «корне Иессееве» (Ис 11. 1-5) повлияли на др. иконографические сюжеты, не связанные между собой. Символическое древо в виде пня с молодыми ветвями появляется в композициях «Рождество Христово» (Университетская б-ка Гейдельберга, Германия. Biblia pauperum. Fol. 148, 1-я пол. XV в.). Особенное почитание Богоматери в Зап. Европе в XIII-XIV вв. выразилось в Ее изображении в верхней части древа (напр., Шеренбергская Псалтирь из Страсбурга, ок. 1260, Б-ка земли Баден-Вюртемберг. Cod. St. Peter perg 139. Fol. 7v). В поствизант. искусстве известны иконы схожего извода, распространение к-рого, возможно, связано с осмыслением идеи заступничества,- икона Божией Матери «Мировлитисса» («Корень Иессеев»), XV в., из ц. свт. Николая Чудотворца в мон-ре свт. Николая на о-ве Андрос, Греция. В монументальной живописи композицию «Древо Иессеево» иногда включают в ряд эпизодов, прославляющих Богоматерь, как, напр., в росписи внешнего нартекса ц. Богородицы Левишки в Призрене, Сербия (1310-1313). Изображение древа вошло в известную в искусстве Зап. Европы с XV-XVI вв. иконографию «Непорочное зачатие» (Immaculata Conceptio - Богородица на полумесяце в облаках, иногда - в окружении цветов: резной алтарь в церкви кордельеров в Амьене, нач. XVI в.), «Благовещение» (алтарный образ ок. 1400, музей в Бад-Херсфельде, Германия). С этой композицией соотносится сцена в среднике иконы «Древо Иессеево» (нач. XVII в., Протат, Афон) с коронуемой ангелами Богоматерью и благословляющим Младенцем на облачном троне. К зап. влиянию (типу «Rosenkranzmadonna», варианту Immaculata Conceptio), по-видимому, восходит связанная с Акафистом Пресв. Богородице иконография «Неувядаемый Цвет», известная с XVIII в.: икона «Древо Иессеево» с образом Богоматери «Неувядаемый Цвет» в среднике, мастер Антониос Сигалас (1786, Византийский музей в Афинах).

Образ И. встречается и в др. прообразовательных сюжетах, напр. в композиции «Неопалимая Купина» - на иконе из местного ряда иконостаса Преображенского собора Соловецкого мон-ря (кон. XVI в., ГМЗК) с иллюстрацией текста (Ис 11. 1-3) об отрасли от корня И. на полях.

Еще один вариант, восходящий к образу И. и его видению родословия Спасителя, представляют изображения, прославляющие благочестивые династии правосл. правителей, напр. Неманичей в Сербии (фреска на вост. стене притвора ц. Вознесения в мон-ре Дечаны, ок. 1347) или Романовых-Рюриковичей в России (икона «Древо государства Московского (Похвала Владимирской иконе Божией Матери)» Симона Ушакова (1666 (1668?), ГТГ).

Сцена «Древо Иессеево» послужила образцом для иконографии «Собор двенадцати апостолов» в варианте «Союзом любви связуемы апостолы». Этот извод сформировался в поздневизант. или даже поствизант. искусстве (неск. критских икон сер.- 2-й пол. XV в. с изображением Христа-«лозы» и апостолов на ветвях винограда «письма Ангелоса» (Акотантоса?)), стал известен на Руси в XV-XVI вв. и получил распространение в XVI-XIX вв. Он встречается в монументальных росписях, прежде всего в диаконнике, что связано с символико-литургическим аспектом храмовой декорации (фреска в Успенском соборе муж. мон-ря в Свияжске, 2-я пол. XVI в.). Среди ранних примеров этой иконографии в др. видах церковного искусства - икона-таблетка, датируемая кон. XV в. (НГОМЗ; см.: Вздорнов Г. И. Иконы-таблетки Вел. Новгорода: Софийские святцы. М., 2007. Табл. XXI. С. 199), икона XVI в. (ГРМ); шитая пелена 1510 г. (Музейно-выставочный комплекс «Волоколамский кремль»).

Лит.: Watson A. The Early Iconography of the Tree of Jesse. L., 1934; Lowden J. Illuminated Prophet Books: A Study of Byzantine Manuscripts of the Major and Minor Prophets. L., 1988; Sevrugian P. Prophetendarstellungen in der frühchristlichen Kunst // Frühmittelaltеrliche Studien. B., 1992. Bd. 26. S. 65-81; LCI. Bd. 4. Sp. 549-558.

Э. П. И.