ИЕШУ СТИЛИТ

[Иисус Столпник; сир.    ], предполагаемое имя автора сир. хроники нач. VI в., посвященной истории Эдессы (сир. Урхой, ныне Урфа, Турция) и др. городов визант. Месопотамии на рубеже V и VI вв. по Р. Х. Это сочинение сохранилось в единственной рукописи IX в. (Vatic. Syr. 162. Fol. 65-86) в составе т. н. Зукнинской хроники (VIII в.), ошибочно приписываемой сиро-яковитскому Антиохийскому патриарху Дионисию Телль-Махрскому (см. ст. Дионисия Телль-Махрского хроника). Эта рукопись была обнаружена И. С. Ассемани в б-ке монастыря Сирийцев (Дейр-эс-Суриани) в Скитской пустыне в Египте в 1715 г., доставлена исследователем в Рим и описана в 1717 г. (Assemani. BO. T. 1. P. 260 sqq.). Ассемани предложил 2 версии происхождения рукописи. По одной из них, рукопись была изготовлена в Месопотамии и в 932 г. привезена из Тагрита в Египет настоятелем монастыря Моисеем Нисибинским. По другой - рукопись была переписана уже в Египте в IX-X вв. (Пигулевская. 2000. С. 36).

Сочинение называется «История времени бедствий, постигших Эдессу, Амиду и всю Месопотамию» и составляет особую, 4-ю часть хроники Псевдо-Дионисия (Зукнинской). На полях л. 66 ватиканской рукописи есть отметка писца, некоего Елисея (Элише) из мон-ря Зукнин (сир.  ) близ Амиды, к-рый просит ниспослать милость Божию «на пресвитера Мар Иешу Столпника из Зукнинской обители, написавшего эту книгу о бедствиях прошлого и вреде, нанесенном тираном рода человеческого». На основании этой записи Ассемани предположил, что И. С.- имя автора «Истории...». Др. исследователи иначе трактуют слова Елисея, они видят в И. С. либо компилятора всей Зукнинской хроники (Nau. 1897), либо переписчика оригинала рукописи, либо писца «Истории...» до ее включения в сводную хронику Псевдо-Дионисия (Baumstark. 1922; Chabot. 1935; Brock. 1992). Как бы то ни было, можно считать, что автором хроники был сир. клирик, живший в 506 г. в Эдессе, но бывавший также и в Амиде. Не исключено, что это был И. С., подвизавшийся впосл. в мон-ре Зукнин. Имя И. С. и его сочинение не были известны позднейшим сирийским писателям: материалы «Истории...» не используют ни Михаил Сириец († 1199), ни Григорий Абу-ль-Фарадж Бар Эвройо († 1286).

В предисловии и пространном посвящении архим. Сергию (Саргису), по просьбе которого была написана «История...», автор просит молиться за себя, подчеркивает, что недостоин писать такой труд и неспособен дополнить свое повествование приличествующими назиданиями. Он сетует на то, что более достойные люди не взялись за описание происшедших событий. Под «достойными людьми» он, вероятно, подразумевает известных сир. писателей того времени - Иакова Саругского и Филоксена Маббугского, которые были свидетелями бедствий Месопотамии. В заключении И. С. говорит, что он хотел бы описать и наступившие после голода, эпидемий и войн времена благоденствия, однако, не сумев описать по достоинству время бедствия, он тем более не сможет описать времена мира.

Написанное в форме послания сочинение И. С. представляет собой историческое повествование, центральной темой к-рого является византийско-персид. война 502-506 гг. Описанию войны посвящена половина сочинения (§ 49-100). Во вступлении (§ 4-48) дается ретроспектива византийско-персид. отношений с 297 г., когда к Римской империи отошел г. Нисибин. Сообщив о передаче Нисибина персам на 120 лет в 363 г. имп. Иовианом, И. С. переходит к временам имп. Зинона, при нем по истечении указанного в договоре срока персы отказались вернуть Нисибин империи. Однако это не привело к военному противостоянию 2 держав, поскольку персы были заняты войной с гуннами-эфталитами на вост. границе, а Зинон подавлял мятеж Илла и узурпатора Леонтия. Собственно «история бедствий» начинается с неудачных переговоров шаханшаха Кавада (488-497, 499-531) со вступившим на престол в 491 г. имп. Анастасием I. После этого следует описание внутренних неурядиц в Персии (496-499).

Приступая к изложению основного повествования, автор приводит датировки по эре Селевкидов (начиная с 806 г. = 494/5 г. по Р. Х.), «чтобы не путать рассказ». В описании событий 495-502 гг. (§ 25-47) чаще всего упоминаются неурожаи, голод, эпидемии, землетрясения и др., постигшие Эдессу и окрестные провинции империи бедствия. Все эти испытания были посланы Богом «для вразумления народа», отпадшего в язычество. Называя благодеянием Божиим хороший урожай 496 г., И. С. старается показать, что «меньшие бедствия» были даны для того, чтобы народ успел покаяться. Но поскольку этого не произошло, Бог попустил нашествие персов. Вторжению Кавада, по словам И. С., предшествовали ужасные знамения: на севере были видны огненные всполохи, некоторые города были разрушены землетрясениями, жителей Никомидии охватило массовое безумие. Написанная в духе христ. провиденциализма, эта часть «Истории...» отличается отсутствием прямой связи между событиями. Рассказы о знамениях и бедствиях прерываются сообщениями о различных мерах, предпринятых визант. наместниками для благоустройства и наведения порядка в Эдессе, о распоряжениях имп. Анастасия I, об эдесских епископах Кире († 498) и Петре.

С 502 по 506/7 гг. повествование представляет собой последовательный рассказ о ходе войны. В этой части прослеживаются традиции эллинистической историографии и совр. автору визант. историописания. Как и Прокопий Кесарийский, И. С. пользовался ныне утерянной «Историей» Евстафия Епифанийского. С 502/3 г. изложение базируется уже исключительно на личных впечатлениях автора и свидетельствах очевидцев. Назидательный характер и провиденциализм в этой части сочинения И. С. уступает место патетике героизма и предательства, политике и интригам.

Автор-сириец занимает патриотическую проимперскую позицию. Это не мешает ему критиковать отдельные действия визант. военачальников и одобрять удачные решения персид. оккупационных властей. И. С. открыто и последовательно выражает свое глубокое отвращение к ужасам войны, но это не повлияло на его политическую ориентацию. Он не разделял позиции тех, кто роптал на имп. Анастасия. «Те, кто осуждают его [императора] за то, что он не дал золота, пусть лучше осуждают того, кто требовал насильно не принадлежащего ему» (§ 21),- писал И. С., имея в виду Кавада. Именно персид. царь является для И. С. основным виновником войны и связанных с ней многочисленных преступлений. Кавад покровительствовал «отвратительной ереси магизма зарадуштакан» (§ 21), т. е. маздакизму. Он сравнивает его с библейским фараоном и надеется, что Бог воздаст персид. царю за его беззакония. Напротив, имп. Анастасий предстает у И. С. мудрым, человеколюбивым и благочестивым правителем, таким, каким был царь Соломон. Идеализация образа имп. Анастасия является общей чертой сир. историографии того периода. Впрочем, в конце произведения, как бы оправдываясь перед читателем в том, что он рассыпал похвалы Анастасию, И. С. замечает: «Если и показал себя иначе этот император в конце жизни, то никто не должен быть огорчен его похвалами, и пусть вспомнит, что случилось с Соломоном в конце жизни» (§ 100).

Сочинение оканчивается описанием заключения мира с персами и началом строительства укреплений в Даре на персид. границе по распоряжению магистра Келера (ноябрь 506). У. Райт и Г. Гельцер датировали написание «Истории...» 507 г. Однако учитывая, что И. С. говорит о последних годах жизни Анастасия I, «История...» была написана позднее. Поскольку преемник Анастасия, Юстин I (518-527), нигде не назван императором, но упоминается как простой комит (§ 81), верхней границей создания сочинения следует признать 518 г.

Из «Истории...» довольно сложно определить религ. позицию автора. Н. В. Пигулевская считает его монофизитом. Но этот вопрос не так однозначен (ср. Gelzer. 1892). И. С. с равной симпатией относится как к крайним монофизитам, таким как Филоксен Маббугский, так и к правосл. патриарху Антиохийскому Флавиану II, замененному в 512 г. Севиром Антиохийским. Отрицательная оценка конца правления Анастасия I может быть объяснена изменением религ. политики императора. В эпоху составления хроники, когда в Церкви отсутствовала параллельная монофизитская (яковитская) иерархия, довольно сложно однозначно определить, к какой партии, монофизитской или православной (халкидонитской), принадлежал тот или иной автор. В этом отношении пример И. С. показателен: он уделяет внимание личным добродетелям того или иного епископа, а не его богословским воззрениям.

Соч.: The Chronicle of Joshua the Stylite composed in Syriac A. D. 507 / Ed., transl. W. Wright. Camb., 1882. Amst., 1968r. Piscataway (N. J.), 2003r.

Изд.: Chronicon Pseudo-Dionysiacum vulgo dictum / Ed. J.-B. Chabot. P., 1927. Pars 1: Textus. P. 235-317. (CSCO; 91. Script. Syr. 43); ibid. Versio. Louvain, 1949. P. 174-233. (CSCO; 121. Script. Syr. 66); Пигулевская Н. В. Месопотамия на рубеже V и VI вв. н. э.: Сир. хроника Иешу Стилита как ист. источник. М.; Л., 1940. С. 130-170; То же: рус. пер. с сокр.: она же. Сирийская средневек. историография. СПб., 2000. С. 571-620.

Лит.: Assemani. BO. T. 1. P. 260-282; Gelzer H. Josua Stylites und die damaligen kirchlichen Partein des Ostens // BZ. 1892. Bd. 1. S. 34-49; Nau F. Les parties inédites de la Chronique de Dénis de Tellmahre // ROC. 1897. T. 2. P. 41; Merten E. De bello Persico ab Anastasio gesto. Lipsiae, 1906. P. 139-201; Baumstark. Geschichte. 1922. S. 146, 274; Черноусов Е. Сирийский источник по истории Византии // ВВ. 1927. Т. 25. С. 24-32; Chabot. Lit. syr. 1935. P. 67-68; Пигулевская Н. В. Месопотамия на рубеже V и VI вв. н. э.: Сир. хроника Иешу Стилита как ист. источник. М.; Л., 1940; То же: она же. Сирийская средневек. историография. СПб., 2000. С. 32-179; Ortiz de Urbina. PS. 1965. P. 197-198; Liebeschütz J. H. W. G. The Defences of Syria in the 6th Cent. // Studien zu den militärgrenzen Roms. Köln, 1977. Bd. 2. S. 487-499; Palmer A. Who wrote the Chronicle of Joshua the Stylite? // Lingua restituta orientalis: Festgabe für J. Aßfalg. Wiesbaden, 1990. P. 272-284; Brock S. Syriac historical writing: A survey of the main sources // idem. Studies in Syriac Christianity. Hampshire; Brookfield, 1992. Vol. 1. P. 297-326; Aubert R. Josué le Stylite // DHGE. T. 28. Col. 294-295.

Д. В. Зайцев