ИННОКЕНТИЕВ КОМЕЛЬСКИЙ В ЧЕСТЬ ПРЕОБРАЖЕНИЯ ГОСПОДНЯ МУЖСКОЙ МОНАСТЫРЬ

находился на берегу р. Еды, к юго-востоку от Вологды, недалеко от места схождения дорог, ведущих в Вологду из Москвы и из Галича. Основан прп. Иннокентием Комельским в кон. XV в. О первых годах существования обители известно из «Завета» (см.: Нил Сорский. 2005. С. 320-321), составленного прп. Иннокентием перед кончиной (1491?). К этому времени в мон-ре еще не было храма. Прп. Иннокентий завещал возвести его и освятить во имя «Иоанна Предтечи, крестителя Господня, третие обретение честныа его главы, еже есть маия 25». По «Завету», кельи ушедших из мон-ря или умерших насельников оставались собственностью игумена и братии. Монахам запрещалось торговать кельями или менять их, «но кийждо в своих келиах живет». Это свидетельствует, что при жизни основателя обитель была скорее скитом, а не общежительным мон-рем.

Прп. Иннокентий Комельский, с видом Спасо-Преображенского мон-ря. Миниатюра из сборника Житий Вологодских святых. Кон. XVII - нач. XVIII в. (ГИМ. Увар. № 107. Л. 64)

Прп. Иннокентий Комельский, с видом Спасо-Преображенского мон-ря. Миниатюра из сборника Житий Вологодских святых. Кон. XVII - нач. XVIII в. (ГИМ. Увар. № 107. Л. 64)

И. К. м. упоминается в разъезжей грамоте от 8 дек. 1536 г., определявшей границы владений соседнего Павлова Обнорского монастыря: «На розъезде были... Инокентьевы пустыни строитель Варлам... да Инокентиевы пустыни крестьянин Неклюд Опарин» (Каштанов. 1996. С. 147). Последний, возможно, был основателем дер. Неклюдово, к-рая позже числилась в вотчине мон-ря. Т. о., в 30-х гг. XVI в. у И. К. м. уже была вотчина и, следов., обитель уже была общежительной.

В 1538 г. территория Комельской вол. была разорена казанскими татарами, мон-рь, стоявший на дороге, по к-рой со стороны Костромы и Галича двигались татары, пострадал одним из первых. Об этом свидетельствуют Житие прп. Иннокентия и более подробно Житие прп. Павла Обнорского: «А тогда их воеводы стояли на волоку на Леском (через Лежский Волок проходила дорога, связывавшая Вологду с Галичем и Костромой.- И. Ш.), и пришли во Инокентиеву пустынь безвестно, и ту церковь великого Иоанна Предтечи сожгли и келии, и три старца посекли. И... христиан пустыни тоя мечю предаша, а иные в плен отведоша. Неции же от них убежаша, многие раны о себе носящее, бежаша ко обители преподобного Павла и возвестиша вся ту живущем» (ГИМ. Увар. № 1247(107) (134). Л. 64 об.). Т. о., к моменту нашествия казанских татар церковь, которую завещал построить прп. Иннокентий, уже существовала, в монастыре кроме строителя жили не менее 3 старцев, значительным было число принадлежавших обители крестьян.

К сер.- 2-й пол. XVI в. И. К. м. был восстановлен, о чем свидетельствуют упоминания в жалованной грамоте 1623 г., а также в жалованных грамотах, ранее данных обители царями Иоанном IV Васильевичем Грозным и его сыном Феодором Иоанновичем (РГАДА. Ф. 281. Ед. хр. 120/2691. Л. 1; Каштанов и др. 1968. С. 215). В 1604 г., когда правительство собирало войско для борьбы с Лжедмитрием I и из монастырей Вологодского у. рекрутировались даточные люди, И. К. м. выставил в войско монастырского служку.

В период Смуты И. К. м. вновь был разорен. С 22 по 25 сент. 1612 г. отряд, отделившийся от войска гетмана Хоткевича, громил Вологду. Город был взят «изгоном», как позже писал архиепископ Вологодский и Великопермский, «пропили Вологду воеводы» (Соловьев. Соч. М., 1989. Кн. 4. Т. 8. С. 665). Поляки спешили к Вологде, и большая часть мон-рей Комельской вол. осталась нетронутой, однако, из-за того что И. К. м. находился у дороги из Галича, по которой двигались захватчики, он вновь пострадал. Как сообщал настоятель в челобитной 1623 г., «приходили на Вологду полские и литовские люди, и тот-де монастырь разорили, и братие посекли, и та-де жалованная грамота и иные крепости в монастыре згорели» (РГАДА. Ф. 281. Ед. хр. 120/2691. Л. 1).

Окончание Смуты не привело к восстановлению мирной жизни на территории Комельской вол. Регион продолжал нести урон от набегов казачьих отрядов и в период восстановления Русского гос-ва в 1613-1617 гг. Вотчина И. К. м. в этот период также пострадала: в дер. Ржище в 1614/15 г. казаки убили крестьянина, а крестьянин в дер. Дворцы погиб в 1616/17 г. от рук «литовских людей». Запустение в вотчине И. К. м. за годы Смуты и после Смутного времени оказалось самым длительным в юж. части Вологодского у. К 1620 г. во владениях мон-ря стали пустошами более половины деревень, а в оставшихся деревнях 40% крестьян перешли в разряд бобылей. Только к сер. XVII в. экономическое состояние обители постепенно улучшилось. В вологодской степени среди 23 обителей И. К. м. занимал лишь 17-е место. Относительное благополучие И. К. м. во 2-й пол. XVII в. связано, вероятно, с покровительством боярыни Е. Б. Хворостининой (супруги Ф. Ю. Хворостинина, любимца царя Алексея Михайловича) и ее дочери (супруги дядьки Петра I Бориса Алексеевича Голицына). Их имена зафиксированы в монастырской описи 1701 г. Среди вкладчиков обители отмечены и др. жители Москвы - стольник И. А. Нарбеков, клирик Никольской ц. в Кошелях свящ. Доментиан Архипов, подьячий Патриаршего разряда Ю. М. Подгорский.

Первое подробное описание И. К. м. содержится в сотной грамоте, данной в 1621 г. игум. Геннадию. 29 сент. 1623 г. игум. Геннадий получил от царя Михаила Феодоровича новую жалованную грамоту вместо утраченных в Смутное время. По ней игумен «з братиею, или хто по нем иныи игумены и братия в монастыре будут» получали налоговые льготы: «Монастырские вотчины наших никаких податей, и денежных поборов, и казачьих хлебных запасов, и кормов не давати, опричь ямских денег, и стрелецких хлебных запасов, и городового и острожного дела». Мон-рь и его владения освобождались также от воеводского суда «опричь душегубства, и розбоя, и татьбы с поличным... и ведает и судит своих монастырских людей и крестьян игумен з братиею сами во всем, или кому прикажут». В случае если в судебном деле участвовали люди, жившие вне монастырской вотчины, то назначался смесный суд. «А в духовном деле игумена з братьею судит богомолец наш архиепископ Вологоцкий и Великопермский». Грамота защищала обитель от произвола светских властей: «Воеводы наши, и дьяки, и всякие ратные и проезжие люди в наших монастырских селех и деревнях силно не ставятца и подвод, и проводников, и кормов своих и конских у них не емлют, а кому у них лучитца ставити, и они корм свои и конской купят у них, как им продадут». При проезде по монастырским делам без товара к Москве монастырские люди освобождались от всех дорожных пошлин (РГАДА. Ф. 281. Ед. хр. 120/2691. Л. 1, 2). В 1632 г. мон-рь получил еще одну сотную грамоту.

Настоятели и насельники

В 20-х - нач. 30-х гг. XVII в. настоятелем был игум. Геннадий, затем Геласий (1656), Макарий (1659), Феодосий (1661), Авраамий (1665), Афанасий (1676-1680), игумены Павел (1686), Филарет (1691-1695), Иосиф (1696-1698) (Строев. Списки иерархов. Стб. 761). В нач. XVIII в. монастырь возглавлял игум. Акила, в 1723 г. игуменом был назначен Макарий (Хворостин), в 1729 и 1738 гг. настоятелем был Сергий, в 1752 г.- Тихон (ГАВО. Ф. 496. Оп. 1. Ед. хр. 1810. Л. 2 об.). На момент составления сотной грамоты 1621 г. в мон-ре имелись 4 кельи, в к-рых могли жить помимо игумена от 3 до 6 чел. В 1632 г. пострижеников было столько же, только к кон. XVII в. их число (вместе с игуменом) возросло до 16. В кон. 30-х - нач. 40-х гг. XVIII в. в И. К. м. проживали 6 монахов под управлением иеромонаха. Кроме того, в обители жили церковнослужители из белого духовенства - священник, диакон, головщик, канонарх, пономарь и звонарь (РГАДА. Ф. 280. Оп. 5. № 695. Л. 18).

В 20-х гг. XVII в. в вотчине И. К. м. жили служебник и монастырские детеныши (как правило, осиротевшие дети и подростки, к-рые, вырастая, работали в обители), в нач. 30-х гг.- слуга, служебник, монастырские детеныши, к 1701 г. числилось 7 слуг. В нач. XVIII в. служка Марк Яковлев «явил у переписки» царскую грамоту, по которой слугам, «буде они служни дети, а отцы их на службах великих государей бывали, а иные и побиты, а они в том монастыре служат на отцовских и братьиных местах по-прежнему, и денежное и хлебное жалованье велено давать, збирая с крестьян». В 1752 г. слуги И. К. м. подали епископу Вологодскому и Белозерскому прошение о выдаче им хлебного и денежного жалованья, как это было указано в документах XVII в., поскольку монастырские крестьяне, на которых была возложена данная обязанность, выполнять ее отказались и «чинятся ему, игумену, не послушны» (ГАВО. Ф. 496. Оп. 1. Ед. хр. 1810).

В нач. XVIII в. служебники, выполнявшие различные хозяйственные работы, были самой многочисленной категорией населения обители (19 чел.). Большинство (14 чел.) были выходцами из вотчинных крестьян, были также дети служебников (2 чел.) и священника (1 чел.) и отставной стрелец. По ведомости кон. 30-х - нач. 40-х гг. XVIII в., в И. К. м. проживали 5 слуг, к-рые обрабатывали по 2 дес. пашни. Перечислены по трое больничных, келейников, конюхов, по двое поваров и скотников, трапезник, житенной, подкеларник, польщик, хлебопекарь, ясельничий, портной. Они получали от 20 до 90 к. Также за монастырский счет жили отставные капитан и гвардии солдат.

Храмы и другие постройки

До разорения казанскими татарами 1538 г. в И. К. м. была, по всей видимости, одна церковь - в честь Третьего обретения главы Иоанна Предтечи. Позже был выстроен Преображенский храм с трапезой, к-рый и стал соборным. В 20-х гг. XVII в. обе церкви оставались деревянными. В писцовой книге 1627-1632 гг. упоминается также часовня, где почивали мощи прп. Иннокентия (РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 14728. Л. 658-658 об.); видимо, ее построили над могилой преподобного в 20-х - нач. 30-х гг. XVII в. Наиболее ранний из сохранившихся списков Жития прп. Иннокентия относится к нач. 30-х гг. XVII в. Возможно, именно в это время интерес к наследию святого в его обители возрос. В 1691/92 г. в И. К. м. случился пожар, в котором, вероятно, пострадали мн. монастырские здания, в частности казенная келья. К 1701 г. в И. К. м. стояла теплая Преображенская ц. с трапезой и келарской. Напротив трапезы и келарской располагалась рубленая брусяная паперть, «над всходами два шатра», под церковью были холодные «житья». В храме среди других икон «по левую сторону северных дверей» имелся образ прп. Иннокентия, «писан на золоте». В холодной «клетчатой» Предтеченской ц. в «книгохранительном аналое» располагалась б-ка, в отдельном сундуке хранились ризы. Над могилой прп. Иннокентия Комельского стояла часовня «с подволокою и с папертью». Над гробницей находился образ святого.

В нач. XVIII в. в обители также имелись 6-стенная колокольня с 3 колоколами и с железными часами, новая настоятельская келья с перерубом, казенная келья, 7 старых монашеских келий «с сенми и засеньями», хлебная и 2 поварни. Напротив казенной кельи располагался амбар, где вместе со старыми, пришедшими в негодность вещами хранились и монастырские документы. Обитель была обнесена деревянной рубленой 4-угольной оградой (221 саж.) с небольшими башенками. Над рубленными в брус монастырскими воротами возвышался шатер. На одной стороне ворот находился образ Всемилостивого Спаса в Деисусе с различными святыми на 7 досках. На др. стороне был написан образ «Обретение честные главы Иоанна Предтечи» также с неск. святыми. В стене близ св. ворот были сделаны 30 небольших помещений для приезжавших паломников и ярмарочных торговцев. За оградой располагался конюшенный двор с избой, 2 сенниками и чуланами, вокруг этих строений стояли сараи. В конюшенном дворе жил служебник, который отвечал за сохранность того, что находилось во дворе. За монастырем же находился скотный двор с 2 избами и сенниками, вокруг к-рых также располагались сараи, 7 хлебных житниц.

К нач. 20-х гг. XVIII в. строения обветшали. В описи 1723 г. ветхими названы Преображенская и Предтеченская церкви, а также вся утварь. После 1701 г. на месте часовни над могилой прп. Иннокентия была возведена ц. в честь Благовещения Пресв. Богородицы. Количество колоколов на колокольне увеличилось до 5. В обители имелись игуменская келья и 9 братских келий, казенный амбар, обветшавшие ограда («все огнило и валитца порознь») и 3 житницы. В ведомости кон. 30-х - нач. 40-х гг. XVIII в. названы 3 деревянные церкви с 3 престолами. При одной из них (видимо, Преображенской) находилась братская трапеза, под ней - теплый погреб. В обители имелись 2 настоятельские кельи с сенями «длиною на 12, поперек на 3» сажени, а также 3 монашеские и больничная кельи 23×3 саж., казенная келья с амбаром 10×3 саж., 2 поваренные кельи 10×3 саж., «хлебенная» келья 6×4 саж. и «магазен» (помещения для складирования запасов) 3×3 саж. Ограда длиной 230 саж. была поставлена заново, так же как и большинство строений. Каких-либо ветхих зданий ведомость не называет. За мон-рем находились 2 деревянных «магазена» (7×3 саж.).

В Вологде на ул. Изосимский Крюк И. К. м. имел двор, упоминавшийся с 1627 г.: «Двор монастырскои Никентьевы пустыни, и изстари их монастырское, живет их дворник, их же монастырский бобыль Ондрюшка Васильев» (Источники истории г. Вологды. 1904. С. 114). В 1678 г. на монастырском дворе в Вологде жил служебник Аксён Исаков (РГАДА. Ф. 1209. Кн. 14741. Л. 114-114 об.). В 1701-1702 гг. дворником при вологодском дворе был Иван Аксёнов. В 1711-1712 гг. двор выглядел следующим образом: «В длину 15 сажен полтора аршина, поперег по лицу 10 сажен с четью. Хором: изба, против сенник прирубной с перерубом, под ним анбар, за ним стая конская, под ней сеновня, у задних ворот баня. За двором огород в длину 68 сажен полтора аршина, поперег с двором равно».

Библиотека

включавшая к 1701 г. чуть менее 50 томов, содержала по большей части богослужебные книги. В ней хранились также Шестоднев (М., XVII в.), 2 толковых Евангелия (рукописное и печатное; Евангелие с толкованиями блж. Феофилакта Болгарского в XVII в. в Москве издавалось в 1649 и 1698), рукописный Измарагд. Из сочинений отцов Церкви и подвижников названы «Поучения» прп. Ефрема Сирина (рукописная и 2 печатные; книга выходила в 1647 и 1667), «О священстве» свт. Иоанна Златоуста (печатная, 2 экз.; 1664), «Симеон Новый Богослов» и «Петр Дамаскин» (обе рукописные). Житийная лит-ра представлена лишь «Николаевым житием». Имелись также «Меч духовный» (К., 1666, 1686) архиеп. Лазаря (Барановича) и «Обед душевный» (М., 1681) Симеона Полоцкого. Среди печатных книг упоминается и «Филистимновая, полууставье», т. е. Часослов, или Псалтирь с восследованием, принадлежавшая ранее «Филистиму» (очевидно, искаженное «Филикиссим»). Однако она могла быть и рукописной, поскольку переписчик тут же указывает: «Сенодик родителской», который в описи 1723 г. назван письменным.

К 1723 г. в обители появились новые книги, не отмеченные в описи 1701 г.,- «Чиновник новой» (1721), «Тетрадь печатная прибавочная ектений о победе над сопостаты христоименитому воинству» (М., 1701, 1704, 1722), «Тетрадь, служба о победе, Богом дарованной, под Полтавой над шведским королем» (М., не ранее сер. 1709) архиеп. Феофилакта (Лопатинского), «Поучения» прп. Ефрема Сирина и аввы Дорофея (1652), «Зерцало мирозрительное» - «Диоптра, или Зерцало живота во мире сем человеческаго» (Кутеин, 1651) дубенского игум. Виталия, Киево-Печерский патерик (вероятно, К., 1702) и рукописное Житие прп. Иннокентия. Возможно, санкционировав строительство церкви над захоронением прп. Иннокентия и снабдив обитель его Житием, духовные власти надеялись, что пример начальника обители станет духовной опорой для насельников мон-ря, переживавших сложное время.

Из содержания описей монастырского имущества и сохранившихся источников можно составить представление об архиве И. К. м. в XVII - нач. XVIII в. Среди документации много грамот, касающихся монастырского землевладения. Это прежде всего царская жалованная грамота 1625 г., а также материалы писцового делопроизводства - сотные грамоты и выписи из писцовых и межевых книг 1632, 1651, 1675/76 гг. (оригинал и список из вологодских межевых книг на земли Павлова и Иннокентиева мон-рей 1675/76 г. хранятся в РГАДА (Ф. 281. № 2921, 2933)). Важную роль играли и документы, касающиеся налогообложения монастырских крестьян. Это царские грамоты 1677 и 1680 гг. об уплате монастырскими крестьянами ямских и полоняничных денег, грамота 1687 г. об освобождении нищих, живших в монастырской вотчине, от уплаты денежного налога, грамота 1690 г. о сборе с монастырских крестьян конских пошлинных денег в монастырскую казну, грамота 1691 г. об освобождении нищих крестьян от сбора денег на покупку конских кормов и грамота 1701 г. об освобождении нищих крестьян от сбора денег в корабельное строение. Грамоты Вологодских архиереев устанавливали размер оброка, к-рый должны были платить обители вотчинные крестьяне (1656/57), и освобождали от натурального оброка вотчинных крестьян, к-рые делали «монастырское зделье» (1692/93). Межевые и полюбовные записи 1628, 1671, 1674, 1681, 1691 и 1692 гг. регулировали поземельные споры мон-ря с соседями. Мировая запись 1677 г. разрешала конфликт между обителью, иноземцем В. Иовлевым и посадским человеком Я. Манойловым - «в бою и увечье игумена и слуг и смертном убийстве слуги», по меновной записи 1695 г. И. К. м. приобрел часть пустоши Ивашево. В описи 1723 г. отмечен др. документ - грамота архиеп. Вологодскому и Белозерскому Гавриилу о владении мон-ря землей (1695).

В описи имущества И. К. м. упоминаются и др. документы, находившиеся в составе архива, но несохранившиеся. Это царские указы и грамоты из приказа Большого дворца об уплате налогов и о размере жалованья монастырским слугам, царские указы о переводе монастырских крестьян в даточные, в плотники, в кирпичники, отписи из Конюшенного приказа в полевных деньгах. Среди внутривотчинных документов в описи упоминается вкладная книга 1656-1701 гг. В архиве хранилось большое количество заемных кабал на крестьян, слуг и помещиков, причем отдельно записаны кабалы на крестьян обители, отдельно на помещиков и на крестьян др. владельцев. В архиве имелись также платежные отписи, приходные и расходные книги мирских старост, монастырских житников и дворников, живших в монастырском дворе в Вологде, сметные списки, «что в... монастыре и в вотчине денежнаго и хлебнаго приходу и росходу». Наиболее важные документы хранились в «подголовке» (особом сундуке), находившемся в ведении казначея. Именно эти документы подробно переписал составитель описи. Часть материалов, очевидно менее значимых, находилась в «коробье».

Об исходившей из И. К. м. документации позволяют судить материалы, сохранившиеся в др. архивах. Среди них - челобитные архиеп. Вологодскому и Великопермскому Симону крестьянина и келаря монастыря 1667 и 1669 гг. (ГАВО. Ф. 1260. № 1623, 1795), сметная выписка старца Иоасафа о соляном промысле 1693 г. (РГБ. Ф. 37. № 427/26), судебное дело против игум. Акилы 1705 г., прошение слуг обители на имя Вологодского и Белозерского архиепископа о выдаче им хлебного и денежного жалованья 1752 г. (ГАВО. Ф. 496. Оп. 1. Ед. хр. 1810) и др. Сохранилась лишь ничтожная часть обширного монастырского архива.

Материальное обеспечение

В нач. 20-х гг. XVII в. вотчину И. К. м. составляли 36 селений, но жилыми из них были лишь 12. В деревнях мон-ря располагалось 55 крестьянских дворов, в к-рых жили 55 дворовладельцев, а также 4 монастырских двора, где жили слуги, служебники и детеныши, и 3 двора церковнослужителей. К 1627-1630 гг. количество крестьянских дворов уменьшилось до 53, в них жил 71 крестьянин. В сер. XVII в. в вотчине обители находилось 130 крестьянских дворов, в 1701 г.- 32 жилые деревни, а в них 127 крестьянских дворов с численностью зависимого населения 569 мужчин.

Крест над предпологаемым местом погребения прп. Иннокентия Комельского. Фотография. 2009 г.

Крест над предпологаемым местом погребения прп. Иннокентия Комельского. Фотография. 2009 г.

Основу материального обеспечения И. К. м. составляли земельные угодья. В 20-х гг. XVII в. обитель владела 1582,5 дес. Из них 15,75 дес. приходилось на пашню, которую обрабатывали вотчинные крестьяне, и 3,75 дес.- на пашню «наездом», которую пахали монастырские служебники и детеныши. Огромное количество земли И. К. м. находилось в запустении - 1389 дес. бывшей пашни поросли лесом. Непашенный лес занимал 22,5 дес. земельной площади. Ок. 55 дес. приходилось на сенокосные угодья. На протяжении XVII в. земельные владения обители увеличивались. Так, в 1694/95 г. И. К. м. из поместья А. М. Скорбеева перешла половина пустоши Ивашево. Часть дохода И. К. м. получал от сдачи в аренду своих угодий, в первую очередь сенокосных. Так, в нач. XVIII в. в аренду монастырским крестьянам отдавались 10 пожен, арендная плата за них составляла от 8 алтын 2 денег до 1 р. с полтиной.

Большое место в хозяйстве занимало животноводство. Уже в сотной грамоте 1621 г. упоминается коровий двор. В нач. XVIII в. на монастырской конюшне было 88 лошадей, а на скотном дворе - 93 коровы, 47 овец, козел и 2 козы. В это время было развито и пчеловодство: в мон-ре находилось 5 ульев. В хозяйстве обители было также 2 мельницы. Одна из них располагалась на р. Еде, вблизи дер. Меленка, в 20-х гг. XVII в. при ней жил монастырский мельник Исачко Кузьмин. Вторая мельница находилась близ дер. Блазнино, также на р. Еде: «А поставили ту мелницу Никентьева монастыря старцы по дачи тутошних крестьян блазновскых. А у мелницы два колеса, а в мелничном анбаре уставлены двои жорновы, а над ними два ковши. Да у мелницы дворец. А хором на нем: изба, да две житонки, да сенонка. А мелет-де та мелница в весне да в осень, в большую воду. А средь лета и в зиме не мелет» (РГАДА. Ф. 1209. Оп. 2. Кн. 14863. Л. 40-40 об.). Опись 1701 г. дает подробное описание мельниц: «На речке Еде того ж монастыря мельница, а на ней мельник Бориско Макаров, родом того ж монастыря служебничей сын деревни Меленки; зажилого ему на год по десяти алтын да платье. Два анбара, а в них двои жернова да толчея. Мелет в вешнее время на монастырской обиход небольшое число... Да на речке Еде под деревней Меленкой их же монастырская мельница, два анбара, а в них двои жернова да толчея. И та мельница мелет про монастырской обиход вешнею и осеннею водою и по малое число».

При И. К. м. проходили по меньшей мере 2 ярмарки, приуроченные к престольным праздникам - Преображению Господню и Третьему обретению главы Иоанна Предтечи. Об одной из них, Преображенской, упоминается в приходо-расходной книге Павлова Обнорского мон-ря 1694 г. (РГАДА. Ф. 237. № 8. Л. 62 об.- 63). Нек-рое время в мон-ре изготовлялись сальные свечи. По крайней мере в описи 1701 г. вместе со старинными книгами, сломанными пистолетами и «шляпой старческой» значится 15 «фурм белово железа, что салные свечи льют». В 80-90-х гг. XVII в. И. К. м. владел соляной варницей. В 1693 г. старец Иосиф отчитывался, «сколько в котором году… соляного варенья недель было и что в приходе в котором году дров у него было». Из составленной Иосифом сметной выписи видно, что с марта 1690 по май 1693 г. варница работала лишь 17 недель. До этого времени работами на варнице руководил старец Макарий. В описи 1701 г. варница уже не упоминается.

Хозяйственный кризис в И. К. м. в кон. 80-х - 90-х гг. XVII в. привел к массовому бегству крестьян. К 1702 г. в вотчине стояли пустыми 62 двора. С 1682 по 1702 г. вотчину мон-ря покинули 72 мужчины. Из них 5 были взяты в солдаты, 1 чел.- в кирпичники, 2 - в плотники. Трое бывш. крестьян жили за счет общины - «кормились в мире». Наибольшее число монастырских крестьян покинуло свои деревни в 1686/87 и 1695/96 гг.- по 8 чел., в 1697/98 г.- 12, в 1701 г.- 16 и в 1702 г.- 11 чел. Учитывая, что население вотчины в 1702 г. составляло 569 чел., потеря была огромной. Причиной того, что крестьяне массово уходили из своих деревень, являлось увеличение государственных налогов, связанное с военными кампаниями кон. XVII - нач. XVIII в.- Крымскими походами В. В. Голицына, Азовскими походами Петра I и Северной войной. В 1697 г. И. К. м. участвовал в «кумпанстве» по постройке судна для Азовской флотилии. На обитель пришлось примерно 1,5% суммы в 2128 р. 24 алтына 5 денег, основная часть к-рой собиралась с вотчин Кириллова Белозерского монастыря, Вологодского архиерейского дома, Павлова Обнорского и Корнилиева Комельского мон-рей.

И. К. м. пытался вернуть крестьян, бежавших в Вологду и записавшихся в посадское тягло. В 1686 г. от игум. Павла в Вологодскую приказную избу поступила челобитная о возвращении бежавших в Вологду крестьян - Якушки Федотова с братьями, к-рые уже были отмечены в переписной книге Вологды 1678 г. как жители посада. Дело решалось в Москве в Новгородской четверти, и в июне 1689 г. игум. Павлу было отказано в его челобитье. В нояб. 1693 г. было решено беглых крестьян, живших на посадах Новгорода, Ярославля и Вологды, не отдавать прежним владельцам. Среди челобитчиков, к-рые не смогли вернуть своих крепостных, вновь назван И. К. м. (АИ. 1842. Т. 5. С. 396-401).

Значительная доля ответственности за охвативший И. К. м. хозяйственный кризис лежит на тех, кто возглавляли обитель. Рост налогов и трудности с возвращением беглых крестьян не привели к разорению др. вологодских обителей. Опись имущества И. К. м. 1701 г. свидетельствует о том, что дополнительным негативным фактором стало плохое управление вотчинным хозяйством. В ситуации, когда одновременно увеличились платежи в казну и уменьшилось число плательщиков, мон-рь стал занимать большие суммы денег. Наиболее крупная и, вероятно, первая по времени ссуда была взята для выплаты стрелецких денег: «Заимовали на платеж стрелецкого хлеба у иноземца Ивана Гутмана сто пятьдесят рублев, а давали ему с вершку по сту по пятидесят четвертей овса на год. Они ж на него многие работы работали и тому долгу на расплату заняли они дому архиерейского у приказного Василья Борисова сто пятьдесят рублев, а писана та кабала в трехстах рублев». В источниках указаны еще 9 чел., у к-рых было взято в долг от 5 до 30 р. По этим займам обители предстояло выплачивать высокие проценты. Максимальную прибыль получил бывший строитель монастыря старец Феодот. Он дал в долг 20 р., а кабала была составлена на 44 р. При этом монастырские власти не прикладывали особых усилий для уменьшения расходов. Незадолго до 1701 г., когда И. К. м. оказался не в состоянии возвращать долги, в нем появилась новая игуменская келья. В довершение всего игум. Акила за связь с крестьянкой был лишен игуменства и отправлен в Павлов Обнорский монастырь.

Об экономическом упадке И. К. м. свидетельствует и «промемория» 1723 г., которую из канцелярии Вологодской пров. отправили в казенный приказ архиеп. Вологодского и Белозерского Павла для определения размера налогов с вологодских духовных корпораций. В ведомости указывалось всего 90 дворов, к-рые были приписаны к И. К. м. Это число было условным по сравнению с данными описи 1701 г., на к-рую идет ссылка в «промемории»: оно было занижено более чем на четверть. Платить налоги исходя из реального числа дворов мон-рь, судя по всему, не мог. Ежегодно с него брали очень небольшую для 20-х гг. XVIII в. сумму - 15 р. 1 деньгу. К 1723 г. сократились и масштабы животноводческого хозяйства. Более чем в 2 раза уменьшилось поголовье лошадей (их стало 39), почти в 4 раза меньше стало стадо коров (24), на 15 голов сократилось стадо овец, а разведением коз заниматься перестали.

В 1764 г. И. К. м. был упразднен, соборная Преображенская ц. обращена в приходскую. В 1795 г. ее причт составляли священник, диакон, дьячок и пономарь (ГАВО. Ф. 496. Оп. 1. Ед. хр. 4377. Л. 162-162 об.). В 1830 г. прихожанами храма были 386 мужчин - экономические крестьяне из деревень, ранее принадлежавших И. К. м. (Там же. Ед. хр. 9006. Л. 4 об.). В 1787 г. над мощами прп. Иннокентия была построена новая деревянная Благовещенская ц., в 1858 г. возведен новый, каменный Преображенский храм. К нач. ХХ в. на месте бывш. И. К. м. в с. Подмонастырская Слободка (Слободка) действовали 2 церкви: каменная Преображенская и деревянная Благовещенская. По рассказам старожилов расположенной рядом дер. Б. Дворища Грязовецкого р-на, Преображенский храм был закрыт вскоре после 1917 г., а разрушен в 30-х гг. XX в. В 1936 г. была закрыта и вскоре разрушена Благовещенская ц. Семью последнего священника Благовещенского храма о. Алексия выслали. По воспоминаниям местных жителей, большая икона прп. Иннокентия Комельского из Благовещенской ц. была перенесена в грязовецкий храм в честь Воздвижения Креста Господня. К 2009 г. на месте обители (в урочище Слободка на р. Еде Грязовецкого р-на Вологодской обл.) находилось кладбище. На месте Благовещенской ц. и погребения прп. Иннокентия Комельского поставлен крест, у к-рого в день памяти преподобного совершаются богослужения. Почитается источник, расположенный в 1,5 км от бывш. И. К. м. вниз по р. Еде. По преданию, он был известен еще прп. Иннокентию.

Арх.: РГБ. Ф. 37. Ед. хр. 427; ГИМ. Увар. № 107; ГИМ ОПИ. Ф. 113. № 20; РНБ. Погод. № 647, 1582; ГАВО. Ф. 496. Ед. хр. 770, 1810, 4377, 9006; Ф. 1260. Ед. хр. 1623, 1795; РГАДА. Ф. 188. Оп. 1. № 1199; Ф. 237. Оп. 1. № 33. Л. 30-79 об.; Ф. 280. Оп. 5. № 695. Л. 18; Ф. 281. Ед. хр. 2672, 2691, 2921, 2933, 3062, 3091; Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 14728. Л. 658-658 об.; Кн. 14741. Л. 114-114 об.; Оп. 2. Кн. 14863. Л. 40-40 об.

Ист.: АИ. 1842. Т. 5. С. 396-401; ДАИ. 1872. Т. 12. С. 79; Бычков А. Ф. Описание слав. и рус. рукоп. сборников. СПб., 1878. Вып. 1; Источники истории г. Вологды и Вологодской губ. Вологда, 1904. Вып. 1. С. 114; ПСРЛ. 1959. Т. 26. С. 318; Боярские списки посл. четв. XVI - нач. XVII вв. и роспись рус. войска 1604 г. М., 1979. Ч. 2. С. 124-126; Каштанов С. М. Из истории рус. средневек. источника: Акты Х-XVI вв. М., 1996. С. 147; Старая Вологда, XII - нач. XX в.: Сб. док-тов. Вологда, 2004. С. 57; Нил Сорский, прп. Сочинения. Иннокентий Комельский, прп. Сочинения / Подгот.: [Г. М. Прохоров]. СПб., 2005; Писцовые и переписные книги Вологды XVII - нач. XVIII в. / Подгот. к изд.: И. В. Пугач, М. С. Черкасова. М., 2008. Т. 2: Переписная книга Вологды 1711-1712 гг. С. 58.

Лит.: ИРИ. 1812. Ч. 4. С. 301-302, 754, 755; Горчаков М., свящ. Монастырский приказ (1649-1725): Опыт ист.-юрид. исслед. СПб., 1868. С. 62-65; Верюжский. Вологодские святые. 1880. Кн. 2. С. 385, 386; Каштанов С. М., Назаров В. Д., Флоря Б. Н. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI в. Ч. 3. Доп. // АЕ за 1966 г. 1968. С. 197-273; Ивина Л. И. Внутреннее освоение земель в России в XVI в. Л., 1985. С. 181, 217; Прохоров Г. М. Иннокентий Охлябинин (Вологодский) // СККДР. 1988. Вып. 2. Ч. 1. С. 405-406; он же. Прп. Нил Сорский и Иннокентий Комельский: Соч. СПб., 2005; Румянцева В. С. Опыт классификации мон-рей в России в XVII в.: Вологодская степень // Церковь в истории России. М., 1997. Вып. 1. С. 82-100; Романенко Е. В. Нил Сорский и традиции рус. монашества. М., 2003. С. 9, 10, 166; Шульгина Э. В. Лицевой сб. житий вологодских святых XVII в. // Хризограф. М., 2005. Вып. 2. С. 242-261; Шамина И. Н. Прп. Иннокентий Комельский и основанный им мон-рь // ВЦИ. 2009. № 1/2(13/14). С. 26-99.

И. Н. Шамина