БОЛГАРСКИЙ РАСПЕВ

монодийная церковнопевч. традиция, зафиксированная (с надписанием «болгарский напел») в кон. XVI-XVIII в. в украинско-белорус. рукописных певч. книгах киевской «квадратной» нотацией. В 1-й пол. XVII в. Б. р. распространился в певч. книгах Московской Руси, во 2-й пол. XVII в. подвергся многоголосным хоровым обработкам в партесном стиле, впосл. отразился в хоровом творчестве рус. композиторов XVIII-XX вв. Б. р. вызывал интерес у рус. историков-музыковедов (прот. И. Вознесенский, прот. Д. Разумовский, прот. В. Металлов, Н. Д. Успенский, С. С. Скребков).

Репертуар Б. р. охватывает различные жанры гласовых песнопений служб суточного круга и литургии: осмогласные циклы на «   » (псалмовые стихи, стихиры, догматики, богородичны) и на «  » (с воскресными тропарями), полиелей и полиелейные припевы (стихи, заменяющие в псалмах рефрен « »), седальны, степенны, кондаки, отдельные ирмосы, каноны, евангельские стихиры, подобны, ряд стихир Минеи, песнопения Страстной седмицы и Пасхи и др. Среди наиболее известных песнопений Б. р.: стихиры 5-го гласа «  » (в Великий пяток) и «   » (в Великую субботу), прокимен 7-го гласа «  » (в Великую субботу), осмогласный цикл на «  » с воскресными тропарями, канон Недели ваий; в партесной обработке - тропари «  » (в Великую субботу), богородичный кондак 8-го гласа «  », гимны «  » и «  », херувимская песнь на 5-й глас. Мелодии Б. р. в многоголосных обработках часто выполняют роль, аналогичную cantus firmus в зап. традиции (напев, обычно заимствованный из песнопений григорианского хорала, являющийся композиционной основой в полифонических сочинениях).

Вопрос о происхождении этого распева - болг., киевском или рус.- до сих пор является предметом научной дискуссии. В посл. годы высказан ряд аргументов в пользу балканского, а именно болг., происхождения Б. р. Во-первых, болг. и серб. этнонимы песнопений («вулгарикон», «сервикон») появляются в балканском репертуаре в XIV-XV вв., и они могут быть атрибутированы по признакам калофонического стиля, к-рый отличает местные певч. образцы от анонимных. Все песнопения, связанные с этими этнонимами, имеют общий композиционный признак - строфичность. Во-вторых, в Аргировой Триоди кон. XII - нач. XIII в. нотированная стихира «  » имеет фиты (знаки мелизматических формул) там, где в композиции той же стихиры Б. р. появляются пространные мелизмы.

Стихира болгарского распева “Богоначальным мановением”, глас 1. Ирмолог из Манявского скита. 1731–1733 гг. (Б-ка Румынской АН в Бухаресте. № 525. Л. 164)

Стихира болгарского распева “Богоначальным мановением”, глас 1. Ирмолог из Манявского скита. 1731–1733 гг. (Б-ка Румынской АН в Бухаресте. № 525. Л. 164)

Утвердилась т. зр., что Б. р. проник на Украину и в Белоруссию в переходный период от средневековья к Новому времени и соответствовал 2 основным культурно-историческим тенденциям: свойственной эпохе Ренессанса высокой оценке мелодической красоты (влияние с Запада) и стремлению к сохранению правосл. идентичности через восприятие разных балканских традиций - греч., серб., болг.

Исследования Б. р. в контексте украинско-белорус. певч. практики представляют его как живую певч. традицию. Это проявляется в следующих особенностях стиля: в мелодико-ритмической и модальной вариантности, в чертах вариантно-строфической организации, в ритмах болг. народных песен и характерной для них сложности системы ритмических пропорций (Л. Корний).

Сравнительное исследование Б. р. в контексте поздне- и поствизант. певч. практики показало его генетические связи с балканским славяноязычным пением, возникшим в устной традиции в период IX-XIV вв. Эта традиция вошла частично в письменную муз. практику в течение XV-XVI вв. (в двуязычных ркп. XV в., напр. Athen. Bibl. Nat. gr. 928, происходящей из мон-ря Успения Пресв. Богородицы около с. Жеглигово, Скопска Церна Гора; в двуязычных ркп. XVI в. из певч. школы в молдав. мон-ре Путна). О песенной природе устного типа свидетельствуют традиц. мелизматическая мелодическая лексика (набор типизированных мелодических формул) и простые принципы комбинирования, согласно к-рым создается основная строфическая композиция с ограниченным числом мелодических моделей.

На Украине и в Белоруссии балканские песнопения претерпели изменения сообразно местным певч. традициям, представив форму муз. «экзегезиса» (развода мелодических формул), характерную и для болг. певч. практики этого периода (Е. Тончева).

Певч. школа, утвердившая практику исполнения Б. р. в XVIII-XIX вв., существовала в 1612-1785 гг. в восточнокарпатском Манявском скиту, основанном мон. Иовом (Княгиницким). Основоположником местной певч. практики был иеродиак. Феодосий из Путны (см. ст. Путнянская певческая школа). Из Манявского скита происходят 3 Ирмолога «напелу болгарского» (ЦГББ. № 10846, 1675 г.; № 10845, 1684 г.; Б-ка Румын. АН в Бухаресте. № 525, 1731-1733 гг.) (см. Ирмологион). Эти рукописи являются славяногреч. (главные песнопения литургии написаны по-гречески кириллицей). Репертуар составлен из образцов, определенных как «пение болгарское стародавное» (№ 525), что свидетельствует о прочной болг. традиции в этом мон-ре. Скитские Ирмологи характеризуются структурой и составом, сближающими их с балканскими певч. книгами типа Аколуфии-Анфологии. Центры, в к-рых Б. р. был особенно популярен, находились под Киевом, Львовом, Лежайском (совр. Польша), в Межигорском и Жировицком мон-рях; «Ирмолой напелу болгарского» - название рукописи, выполненной в 1677 г. Иосифом Крейницким, иером. из Лавровского Онуфриева мон-ря Галицкой епархии, а позднее принадлежавшей, судя по отметке А. А. Титова на форзаце, свт. Димитрию (Туптало) (РНБ. Тит. № 1902).

В Болгарии Б. р. стал известен в кон. XIX - нач. XX в. по рус. церковному пению, вошедшему в церковно-певч. практику Болгарской Церкви. Продолжается научная дискуссия о том, что является истинным болг. пением: Б. р. или греко-слав. монодийная певч. традиция (в редакции митр. Хрисанфа из Мадита, XIX в.). В качестве «защитников» Б. р. как древнего народного самобытного церковного пения выступили такие видные музыканты, как Добри Христов, Христо Шалдев, Димитр Тюлев, Алексей Шулговский, Георги Байданов и др. Появились издания с репертуаром Б. р., составленные муз. деятелем А. Николовым, специально отправленным от Болгарской Православной Церкви в Россию для разыскания распевов. Б. р. был представлен в многоголосной обработке в творчестве первого поколения болг. композиторов; особо значимыми были творения Д. Христова. Б. р. активно исследовался в болг. музыкознании (Христов, Петр Динев, Венелин Крыстев, Стоян Петров, Елена Тончева и др.). В наст. время Б. р. занимает прочное место в репертуаре болг. хоров.

Изд.: Николов А. Старобьлгарско народно пеене по старите руски нотни ръкописи от XVII и XVIII в. Кн. 1: Литургия. СПб., 1905; Кн. 2: Вечерня. СПб., 1906; Литургия за народен хор: Наредил за пение ... на 1, 2, 3 и 4 гласа. София, 1921; Болгарский роспев / Съст., транскр., ред. Е. Тончева. София, 1971; Петров С., Кодов Хр. Старобългарски музикални паметници. София, 1973. С. 13-83.

Лит: Байданов Г. Някои думи за техническото устройство и произхождението на българския черковен напев. Пловдив, 1899; Кръстев В. Очерки върху развитието на българската музика. София, 1954. С. 87-94; Динев П. Нови данни за старобългарския напев // Българска музика. 1961. № 5. С. 30-33; он же. За самобитността на «Болгарский роспев» // Там же. 1963. № 3. С. 22-29; он же. По следите на българския напев в Румъния // Там же. 1965. № 7. С. 23-28; Тончева Е. Болгарски роспев: Композиционно-структурни особености на стихирарическия жанр // Проблеми ни старата българска музика. София, 1975. С. 95-159; она же. Добри Христов за старата българска музика // Из историята на българската музикална култура - XIX и нач. на XX в. София, 1975. С. 52-78; она же. Манастирът «Голям Скит» - школа на «Болгарский роспев»: Скитски «болгарски» ирмолози от XVII-XVIII в.- школа на «Болгарский роспев». София, 1981. Ч. 1: За Болгарский роспев; Ч. 2: Из Болгарский роспев; она же. Балкански нотирани извори за Скитския «Болгарский роспев» в Украйна // Търновска книжовна школа. София, 1985. Брой 4. С. 421-429; она же. Музикално тълкуване (екзегезис) на балкански мелодии в Скитския «Болгарский роспев»: (Към проблема за поствизантийската музикална екзегетика на Балканите през XVII-XVIII в.) // Българско музикознание. 1988. № 2. С. 40-80; она же. Определението «българско» в музикалните ръкописи на византийско-славянския ареал // Там же. 1990. № 2. С. 61-72; она же. За устния църковнопевчески професионализъм в православния ареал - подобно пеене по извори от XV-XIX/ХХ в. // Муз. хоризонти. София, 1993. [Извънреден брой]. С. 87-103; она же. За стилистиката на славяноезичното църковно пеене на Балканите (по музикално писмени извори от XIV-ХVIII в.) // В памет на Петър Динеков: Традиция. Приемственост. Новаторство. София, 2001. С. 432-447; Tontscheva E. Kompositions und Strukturbesonderheiten des «Bolgarski rosspev» // Musica Antiqua. Acta Scientifica, 3. Bydgoszcz, 1972. S. 33-65; eadem. Die Skitische musikhandschriftilichen Familie des Bolgarskij Rospev von 17-18 Jh. und die spätbyzantinischen Musikpraxis // JÖB. 1982. Bd. 32/17. S. 85-98; eadem. Zur südslavischen psalmodieschen Tradition (Bulgarischer Polyeleos - Psalm 135) // Musica Antiqua. Acta Scientifica, 10. Bydgoszcz, 1994. S. 139-150; Симпозиум «Болгарский роспев»: (Българо-руски музикални връзки през XIV-XVIII век): I междунар. конгрес по българистика (София, юни 1981): Докл. София, 1982; Болгарский роспев: Българо-руски музикални връзки през XIV-XVIII в. // Българско музикознание. 1982. № 1; Константинова Н. Болгарский роспев в юго-западных русских нотнолинейных ирмологах // Славянска палеография и дипломатика. София, 1980. № 1. С. 273-281; Димитрова М. Репертоарът «Болгарский роспев» в сборника на Йосиф Крейницки от 1677 г. // Българско музикознание. 1989. № 2. С. 61-75.

Е. Тончева

В Юго-Западной Руси

«болгарский напел» в XVII в. был единственным из распевов визант. ареала, получившим столь широкое распространение. Песнопения Б. р. в ряде случаев сопровождались надписанием «болгарский напел», но могли и не иметь его. В крупных монастырских центрах, где культивировалось «пение болгарское», знали по неск. десятков песнопений Б. р., так что общее число их в Юго-Зап. Руси достигало 300 (Л. Корний). В полных укр. и белорус. нотолинейных Ирмологионах XVII-XVIII вв. (рукописных и с 1700 г. укр. старопечатных) присутствует не менее 2 песнопений Б. р. (стихиры «  » и «    », иногда кондак «  » и др.).

По традиции литургического употребления песнопения Б. р. могут быть как гласовыми, так и негласовыми, тем не менее их мелос всегда имеет признаки того или иного гласа. Для гласовых песнопений, к-рых в Б. р. большинство («   » на 8 гласов в повседневной и праздничной версиях, «   » на 8 гласов, подобны, стихиры на памяти святых, евангельские, господских и богородичных праздников, Страстной седмицы, ирмосы праздничных канонов и др.), характерны «привязанность» напевов к текстам и устойчивая атрибуция распева в источниках. Независимо от степени распространения они составили «классику» болг. пения в Юго-Зап. Руси.

В течение продолжительного времени певч. традиция Юго-Зап. Руси испытывала влияние слав. мон-рей Афона, к-рым свойственна собственная рецепция поствизант. стиля. По воспоминаниям архим. Антонина (Капустина), посетившего Афон в кон. 50-х - нач. 60-х гг. XIX в., насельники Зографского мон-ря убеждали его, что «все болгарское пение есть чистый снимок с греческого» (Капустин А., архим. Записки поклонника Святой Горы. К., 1864. С. 307). В кон. XVI - нач. XVII в. отголоски калофонии видны в единичных ранних песнопениях Б. р., наследующих элементы пападического стиля, что видно и по смешению названий «болгарское» и «греческое»: древнейшая «болгарская херувимская» нач. XVII в. (ЛНБ. МВ 50) определена в Ирмологионах сер. XVII в. как «греческая», а в Ирмологионе 1675 г. из Манявского скита - как «повседневная греческая 7 гласа» (ЦГББ. № 10846). «Припелы напелу болгарского» XVII-XVIII вв. имеют такой признак визант. певч. стиля, как вставку слова « » (это отмечено и прот. Д. Разумовским на примере старопечатного Львовского Ирмологиона). Вставки « » сохранились и в текстах болг. величаний в ненотированных источниках, в т. ч. поздних униатских (Псалтирь. Почаев, 1742. Л. 216-218).

В кон. XVI-XVII в. «болгарское пение Юго-Западной Руси» было настолько разнообразным по средствам выразительности мелодики и соотношению ее с текстом, что говорить о наследовании только визант. калофонии было бы недооценкой слав. истоков Б. р. Объединяя разнообразные виды пения - псалмодическое, ирмологийное, стихирарное и пападическое,- Б. р. был больше распространен в 2 последних видах, соответствующих торжественности праздничных или молитвенной протяженности великопостных служб; важнейшей среди них является «болгарская литургия» свт. Василия Великого с напевом для песнопений евхаристического канона, «  » и последующих. В отличие от «киевской литургии» свт. Иоанна Златоуста, близкой к знаменной и объединяющей песнопения с различными мелодиями, «болгарская литургия» свт. Василия имеет лишь один напев, повторяющийся на протяжении службы с разными текстами в различных списках от 12 до 16 раз. В певч. центрах были созданы редакции этого напева, так что он известен и как «скитский» (Ирмологион Жировицкого мон-ря сер. XVII в.- НБУВ ИР. Ф. 1. № 3367), и как «подгорский» (Ирмологион 60-х гг. XVII в.- Warszawa. Biblioteka Narodova. Akсesja. 2947), хотя в большинство рукописей включен без обозначения (над текстом одного стиха надписано: «  »). Лишь там, где есть поясняющие ремарки («     () » - Ирмологион Жировицкого мон-ря), становится ясно, что речь идет об основной части литургии.

Примерно во 2-й четв. XVII в. возникло «новое поколение» песнопений Б. р., с особой стилистикой, вошедшее в сферу неосмогласного репертуара литургии. В различных ареалах были созданы местные редакции Б. р. «Анонимность» или, наоборот, избыток разных местных названий свойственны напевам 2-й четв. XVII в. для херувимской на литургии свт. Иоанна Златоуста. 2 известных на всей территории Юго-Зап. Руси напева 5-го гласа могут быть условно названы «новоболгарскими», поскольку имеют краткие напевы, складывающиеся в куплетную (повторно-строфическую) форму, сходную с народно-песенной. При этом их ладовые признаки отвечают каноническим правилам визант. осмогласия (1-й плагальный глас). Названия форм - « » (Ирмологион Жировицкого мон-ря сер. XVII в.) и « » (Ирмологион Киево-Межигорского мон-ря сер. XVII в.) - указывают, вероятно, на место создания этой редакции, «болгарский генезис» к-рой выдает ее начальная интонация из «   » Б. р. 5-го гласа. В Московской Руси был известен светилен Пасхи «  » (под названием « », без указания на глас) с напевом, близким «   » 5-го гласа Б. р. и «литовской» херувимской (Обиход на крюках пометный, 2-я пол. XVII в.- НБУВ ИР. Ф. КДА. № 150 Л). В Юж. Руси этот же напев светильна вытеснил старую псалмодическую версию и в XVIII в. получил название «киевский», сохранив при этом ладовые признаки визант. 1-го плагального (5-го) гласа.

Др. распространенный «  » кроме названия выписан и с авторским указанием «  ( )   » (Ирмологион иером. Ионы, 2-я четв. XVII в.- Нац. б-ка Беларуси. № 091-283), что говорит, вероятно, о личном предпочтении Иосафатом Кунцевичем этого напева. Надписание «   » для Юго-Зап. Руси было редкостью (поэтому эта херувимская отсутствует и в составленном Л. Ф. Корний сб. «Болгарский напев». 1996), определение гласовой принадлежности болг. (и греч.) херувимских в украинско-белорус. рукописях не всегда точно. Помимо четкости атрибуции редакции новых херувимских Б. р. утратили и четкость композиционных признаков, однако сохранили самые выразительные интонации Б. р., бывшие «на слуху», переходящие из песнопения в песнопение и вошедшие т. обр. в певч. словарь эпохи. Б. р. сыграл значительную роль в обновлении южнорус. традиции в сер. XVII в. В отличие от киевских напевов 2 указанных новоболг. напева херувимской стали основой для создания на Украине двухголосных певч. обработок, что для традиции Юго-Зап. Руси в целом не было типично. При их создании певчие ориентировались, вероятно, на практику Московской Руси, отчего одно из двухголосных переложений названо «московским» (Ирмологион Межигорского мон-ря, сер. XVII в.). Стилистика Б. р. оказала влияние также на ранние обиходные песнопения «киевского напелу», формировавшиеся в XVI в.

Распространившись в Московской Руси во 2-й пол. XVII в., «болгарский напел» получил название «болгарский роспев». Нек-рые южнорус. песнопения Б. р. были ошибочно переименованы в Московской Руси в «киевские», что отразилось и на содержании научных исследований (Вознесенский. Образцы. С. 38, 47; Келдыш Ю. В. История русской музыки. М., 1983. Т. 1. С. 313). В XVIII в. часть одноголосных мелодий Б. р. сохранила свою стилистику, др. были схематизированы. На основе одноголосия Б. р. в Московской Руси были созданы многоголосные обработки, авторские переложения.

Изд.: Вознесенский И., прот. Осмогласные распевы трех последних веков Православной Русской Церкви. К., 1891. Вып. 2: Болгарский роспев или напевы на «Бог Господь» Юго-Западной и Западной Православной Церкви; Вып. 4: Образцы осмогласия распевов: киевского, болгарского и греческого. Рига, 1893.

Лит.: Разумовский Д., прот. Богослужебное пение православной греко-российской церкви. М., 1886; Металлов В., прот. Очерк истории православного церковного пения в России. М., 19003; Преображенский А. В. Краткий очерк истории церковного пения в России. СПб., 19102; Скребков С. С. Русская хоровая музыка XVII - нач. XVIII в. М., 1969; Успенский Н. Д. Древнерусское певческое искусство. М., 19712; Корний Л. Ф. Болгарский роспев в певческой практике Украины XI-XVII вв.: К пробл. укр.-болг. муз. связей: Канд. дис. К., 1979; она же. Болгарский напев в Манявских рукописях XVII-XVIII ст. // Единение народов - единение культур: Укр.-болг. культурные связи: История и современность. К., 1987. С. 37-60; Корнiй Л. П., Дубровiна Л. А. Болгарський наспiв з рукописних нотолiнiйных ipмолоïв Украïни. К., 1998; Цалай-Якименко А. Перекладна пiвча лiтература XVi-XVII ст. в Украïнi та ïï музично-вiршова форма // ЗНТШ. Львiв, 1993. Т. 226: (Працi музикознавчоï комiсiï). С. 11-40; Ясиновський Ю. Украïнськi та бiлоруськi нотолiнiйнi Ipмолоï XVI-XVIII ст.: Кат. i кодикологiчно-палеогр. дослiдження. Львiв, 1996.

Е. Ю. Шевчук