ИЕРЕМИЯ II

[Транос; греч. ῾Ιερεμίας Τρανός] (между 1530 и 1536, Анхиал, ныне Поморие, Болгария - 1596, К-поль), патриарх К-польский (5 мая 1572 - 29 нояб. 1579, 13 авг. 1580 - 22 февр. 1584, 19 апр. 1587 - сент. 1595), один из участников учреждения Патриаршества на Руси.

Основными источниками сведений о жизни И. являются «Турецкий дневник» Стефана Герлаха (Gerlach. 1674), капеллана посольства имп. Свящ. Римской империи Максимилиана II Габсбурга к Высокой Порте во главе с Давидом фон Унгнадом (1573-1578); записки З. Швайггера (Schweigger. 1608), сменившего Герлаха в К-поле; дневник проф. Тюбингенского университета М. Крузия (неизд. часть), другие дневники, воспоминания, посольские реляции и письма того времени. Среди эпистолярных источников следует выделить переписку И. с православными иерархами и зап. лютеранскими учеными и богословами, а также переписку Крузия с И. и отцом и сыном Зигомалами. Среди греч. корреспондентов И. были Гавриил Севир, Александрийский патриарх Мелетий I Пигас, Максим Маргуний. Сведения об И. также содержатся в «Политической истории Константинополя», к-рая была опубликована Крузием вместе с «Патриаршей историей» (новогреч. перевод Мануила Малакса соч. «О патриархах Константинопольских» Дамаскина Студита). К главным источникам о визите И. в Москву и об учреждении им Патриаршества на Руси относятся помимо офиц. греч. грамот рус. записи в Греческой посольской книге (РГАДА. Ф. 52. Оп. 1. Кн. 3; Посольская книга. 1988), а также ст. «О пришествии на Москву антиохийского патриарха Иоакима… и Иеремии патриарха Царяграда» в сб. ГИМ. Син. № 703 (2-я пол. XVII в.). Важным источником являются грамоты И.

Происхождение

И. род. в знатной семье, связанной с родом Кантакузинов. Воспитывался в небольшом мон-ре Иоанна Крестителя на Чёрном м., близ Созополя, где, вероятно, и принял монашество. Учился у Иерофея, митр. Монемвасийского, Арсения, митр. Тырновского, и Дамаскина Студита, одного из самых ярких филологов и проповедников той эпохи. С юных лет И. отличала любовь к просвещению. В период Патриаршества он основал в К-поле изд-во. Митр. Иерофей Монемвасийский, сопровождавший И. в путешествии на Русь, называет его «мудрым» (σοφός) и характеризует как знатока канонического права. Однако в хронике Псевдо-Дорофея Монемвасийского И. именуется «малограмотным и необразованным» (ἀγράμματος, ἄπειρος παιδεύσεως), хотя не исключено, что такое определение принадлежит к числу ошибок и искажений, нередко встречающихся в этом сочинении (см.: Лебедева И. Н. Поздние греч. хроники и их рус. и вост. переводы. Л., 1968. (ППС; 18)). Уже будучи первосвятителем, И. продолжил образование в патриаршей школе в К-поле, изучая диалектику, риторику и этику под рук. Иоанна Зигомалы, а также сочинения классических авторов с его сыном Феодосием. В течение всей жизни И. продолжал изучать богословие, философию, историю Церкви и др. науки.

Ок. 1568 г. И. был избран митрополитом Ларисы. В период его епископства в г. Трикала (Фессалия) была основана школа, где преподавали грамматику, лит-ру и риторику. Здесь учился буд. архиеп. Арсений Элассонский, к-рому И. покровительствовал.

Патриаршество

В мае 1572 г. И. сменил на Патриаршем престоле Митрофана III, обвиненного в симпатиях к Риму. Избранию И. способствовала протекция его родственника и земляка Михаила Кантакузина, весьма богатого человека, пользовавшегося покровительством великого везира Мехмед-паши Соколлу. И. сразу проявил себя как активный церковный деятель и реформатор. Одним из первых его шагов в качестве первоиерарха было принятие решительных мер по борьбе с симонией. И. занялся реставрацией зданий патриаршего собора (ц. Богородицы Паммакаристос (Всеблаженной)) и патриаршей резиденции, совершил неск. поездок по территории Греции с целью укрепления контроля над иерархией и восстановления церковной дисциплины. В это время К-польский Патриархат испытывал серьезные финансовые затруднения из-за возраставших требований оттоманского фиска, а также из-за того, что значительное число церковных налогов не поступало в казну Патриархии, оседая в епархиях.

После смерти покровителей И.- Михаила Кантакузина (5 марта 1578) и Мехмед-паши Соколлу (11 окт. 1579) - Свящ. Синод низложил И. и вернул престол Митрофану III. Однако И. успел заслужить поддержку и любовь народа, и после кончины Митрофана, в авг. 1580 г., Свящ. Синод снова избрал И. Вскоре он встретил противодействие со стороны партии иерархов, стремившейся сделать патриархом состоятельного племянника Митрофана Филиппопольского митр. Феолипта. Противники И. стали распространять ложный слух, что И. проповедует христианство среди турок, что было запрещено османскими законами. Феолипт договорился с Кесарийским митр. Пахомием, человеком честолюбивым и имевшим хорошие связи при султанском дворе, чтобы тот за деньги добился у султана назначения на Патриарший престол и передал его Феолипту, получив взамен Филиппопольскую митрополию. В результате султан без церковного избрания объявил Пахомия патриархом, а И. был сослан на о-в Родос (1584-1587). Заняв Патриаршую кафедру, Пахомий не собирался уступать ее, но он не встретил поддержки со стороны иерархов и народа и вскоре был низложен партией Феолипта. Посредством подкупа влиятельных лиц и интриг Феолипт занял К-польскую кафедру, однако большинство в Церкви его не признало. Известие же о заточении И. вызвало острую реакцию среди православных. В Риме появился проект освобождения И. и переноса резиденции Вселенского Патриарха на территорию Речи Посполитой. В благодарность за освобождение И. должен был содействовать заключению унии между Римом и Россией. Сведения об этих планах сохранились в переписке иезуита Антонио Поссевино, папского нунция Альберта Болоньетти и кардинала ди Комо (Welykyj A. G. Litterae Nuntiorum Apostolicorum, historiam Ucrainae illustrantes. R., 1959. Vol. 1. P. 197-198, 263-265).

Благодаря вмешательству франц. посла в К-поле И. вернулся из ссылки и в 3-й раз взошел на Патриарший престол (Stiernon. 2000. P. 1000). За время правления Пахомия и Феолипта мн. храмы были разграблены, патриаршая казна опустела. Тур. правительство конфисковало за долги патриаршую резиденцию - ц. Богородицы Паммакаристос, превратив ее в мечеть Фетхие-джами. И. ненадолго нашел пристанище во дворце валашских господарей, где те останавливались во время пребывания в столице. Нужно было устраивать новый кафедральный собор и резиденцию. В 1588 г. И. в поисках средств, подобно Иоакиму V, патриарху Антиохийскому, ездившему в 1586 г. на Русь с целью сбора пожертвований для своей Церкви, решил отправиться в Москву.

Поездка на Русь и учреждение Патриаршества на Руси

В нач. мая 1588 г. И. со свитой, в к-рую входили митр. Иерофей Монемвасийский, архим. Христофор, архидиак. Леонтий и др., прибыл на границу Османской империи и Польши. Выбор пути в Москву через польско-литов. земли определялся желанием И. посетить Западнорусскую митрополию, входившую в К-польский Патриархат. О проблемах и нестроениях в митрополии И. знал по письмам кн. Константина Константиновича Острожского, правосл. Львовского братства и др. И. обратился к великому коронному гетману Яну Замойскому с просьбой о проезде через земли Речи Посполитой и о возможности сделать 1-ю остановку в Замостье (Замосце), имении Я. Замойского близ османско-польск. границы. 20 мая в Замостье к свите И. присоединился вызванный И. из Львова свт. Арсений Элассонский. 3 июня к-польское посольство прибыло в Вильно, где оставалось 12 дней. И. утвердил здесь устав Свято-Троицкого виленского братства и благословил по всем храмам митрополии читать его грамоту о защите правосл. веры. Пообещав рассмотреть дела митрополии на обратном пути, И. продолжил поездку в Москву.

В кон. июня И. прибыл в Смоленск, откуда обратился к царю Феодору Иоанновичу с просьбой о разрешении посетить Москву. На Руси еще не было известно о переменах на К-польской кафедре, и в Москве ожидали, согласно грамоте 1587 г., прибытия К-польского патриарха Феолипта и Иерусалимского патриарха с наказом от всех вост. патриархов, «как соборовать и учинить Патриарха» на Руси. Поэтому, послав навстречу И. почетного пристава С. Пушечникова с разрешением приехать в Москву, царь поручил приставу узнать у И., «каким обычаем патриарх к государю поехал и ныне патриаршество Цареградское держит ли, и нет ли кого другого на этом месте, где Феолипт, бывший прежде патриархом, кто из них двух по возвращении Иеремии будет патриаршествовать, и кроме его нужды, что едет за милостынею, есть ли с ним от всех патриархов с соборного приговора к государю приказ; честь же к патриарху держать великую, такую же, как к нашему митрополиту» (Макарий. История РЦ. Кн. 6. С. 31).

11 июля И. прибыл в Москву, где был встречен с большими почестями и размещен на Рязанском подворье. Через 5 дней И. был принят царем Феодором Иоанновичем и царицей Ириной, одарен серебром, деньгами, соболями. И. передал царю и царице привезенные в Москву святыни, в т. ч. шуйцу ап. Иакова, перст свт. Иоанна Златоуста, часть мощей равноап. имп. Константина. После торжественного приема состоялись переговоры И. с Борисом Годуновым, во время к-рых выяснилось, что И. не готов обсуждать договоренности 1586 г. рус. правительства с Антиохийским патриархом Иоакимом об учреждении Патриаршества на Руси и приехал только «ради милостыни на церковное строение». И. настаивал, что без соборного обсуждения он такой важный вопрос решить не может. Оказавшись фактически под домашним арестом на Рязанском подворье, И. пошел на уступки, предложив Москве автокефалию, подобную той, что имела Охридская архиепископия. При этом необходимо было поминать К-польского патриарха за богослужением и получать от него св. миро. Но к этому времени Русская Церковь полтора века была фактически автокефальной. Советник И. митр. Иерофей Монемвасийский осудил патриарха даже за эту уступку русским. Однако И. продолжил поиски компромисса: он был готов сам, устав от бесконечных невзгод в К-поле, остаться патриархом на Руси. Рус. сторона предложила И. в таком случае резиденцию во Владимире, в Москве при государе останется митр. Иов. И. соглашался стать рус. патриархом только при условии размещения его в Москве. Переговоры Годунова с И. продолжались почти полгода. После 13 янв. 1589 г. И. дал обещание поставить на Руси патриарха из русских и благословить дальнейшее поставление патриарха на Руси Собором рус. архиереев; царь же должен был отпустить его в К-поль.

17 янв. 1589 г. Феодор Иоаннович созвал боярскую Думу вместе с церковным Собором: в Москву прибыли 3 архиепископа, 6 епископов, 5 архимандритов и 3 соборных монастырских старца. Царь объявил, что И. не желает быть патриархом во Владимире. Феодор Иоаннович решил просить у И. благословения на поставление Иова в патриархи града Москвы. В тот же день была собрана Дума с Освященным Собором и государь обратился к Иову, испросив у митрополита мнение относительно учреждения Патриаршества. Иов ответил, что он вместе со всеми архиереями и Освященным Собором «положили на волю благочестивого государя царя и великого князя». Процедура избрания и поставления патриарха была утверждена на основе чина Патриаршего поставления в Византийской Церкви и рус. чина митрополичьего поставления 1564 г. В греч. чине рус. сторону не устроило отсутствие повторной (а в случае с патриархом Иовом третьей) епископской хиротонии (повторение хиротонии принято на Руси при перемещении архиерея с кафедры на кафедру). 19 янв. И. был представлен чин наречения и поставления, и в тот же день И. определил датой наречения 23 янв., а поставление должно было совершиться в ближайшее воскресенье - 26 янв.

23 янв. в Успенский собор прибыли И. и члены Освященного Собора, за исключением митр. Иова. В приделе в честь Похвалы Богородицы, традиц. месте избрания кандидатов в митрополиты, было совершено избрание 3 кандидатов на Патриаршество. Затем все участвовавшие в выборах архиереи во главе с И. прибыли во дворец. Здесь И. доложил царю о кандидатах, и Феодор Иоаннович выбрал Иова. Только после этого избранного патриарха Московского призвали во дворец, и он впервые встретился с И. Здесь же, в царских палатах (а не в Успенском соборе, как предусматривалось в чине, согласованном с И.), состоялось наречение Иова в патриархи. В Успенском соборе И. и нареченный патриарх Иов отслужили краткий молебен.

Поставление 1-го русского патриарха происходило в Успенском соборе Московского Кремля 26 янв. 1589 г.; И. с сонмом архиереев совершил над Иовом полную архиерейскую хиротонию.

В первых числах февр. И. неск. дней провел в Троице-Сергиевой лавре, с началом Великого поста вновь обратился с просьбой отпустить его в К-поль, однако Годунов, ссылаясь на трудности пути зимой, уговорил его подождать еще нек-рое время. Это было необходимо, чтобы подготовить для подписания И. документ об учреждении Патриаршества в Москве - т. н. Уложенную грамоту. Характерной деталью этой грамоты, составленной в царской канцелярии, является упоминание о согласии всех вост. патриархов на учреждение в Москве Патриаршества, что на тот момент не соответствовало действительности. Следующим этапом утверждения Московского патриарха должно было стать внесение его в Патриаршие диптихи на достаточно высокое место. Русские претендовали на то, чтобы Московский патриарх поминался в диптихе 3-м, после К-польского и Александрийского, перед Антиохийским и Иерусалимским патриархами. После подписания грамоты И., получив от царя щедрые подарки (в т. ч. 1 тыс. р. на строительство здания Патриархии в К-поле), уехал в мае 1589 г. из Москвы.

15 июля И. прибыл в Вильно, где к этому времени уже находились митр. Онисифор, епископы и значительная часть священнослужителей. Недавно вступивший на престол кор. Сигизмунд III по просьбе кн. Острожского дал патриарху универсал, которым подчинил ему всех духовных лиц правосл. вероисповедания и предоставил свободу суда в делах Западнорусской митрополии (АЮЗР. Т. 1. С. 226-227). 21 июля И. издал окружную грамоту ко всем епископам митрополии с требованием низложить священников двоеженцев и троеженцев (Monumenta. 1895. P. 181-182). И. вместе с западнорус. архиереями низложил митр. Онисифора как двоеженца. 27 июля кор. Сигизмунд пожаловал грамоту на митрополию архим. минского Вознесенского мон-ря Михаилу (Рогозе). И. сначала отказывался рукополагать архим. Михаила, но затем согласился под давлением власти, предупредив, что не берет на себя ответственность за этот выбор. Хиротония состоялась в Вильно 1 авг. 1589 г. В связи с поставлением нового митрополита И. издал грамоту ко всем православным о непозволительности под угрозой отлучения кому-либо из духовных лиц самовольно священнодействовать и собирать милостыню в польских землях (Ibid. P. 188-189).

6 авг. И. прибыл в Брест, на литургии в день Преображения Господня он поставил своим экзархом Луцкого еп. Кирилла (Терлецкого). В изданной в тот же день грамоте И. предоставил экзарху право надзирать за западнорус. священниками и судить их. Грамота была подписана также Киевским митр. Михаилом и большинством епископов митрополии (Ibid. P. 193-194). Введением в Западнорусской митрополии должности Патриаршего экзарха И. стремился создать противовес власти митр. Михаила, не вызывавшего у него доверия, и обеспечить контроль над положением в митрополии. Особой грамотой И. наделил экзарха теми же правами, к-рые он ранее предоставил митрополиту.

Из Бреста И. отправился в Замостье, где встретился с епископами, а также издал неск. грамот, регулирующих взаимоотношения между епархиями (Ibid. P. 194-201, 203-210). Особое внимание И. уделил укреплению правосл. братств. В Вильно он добился издания кор. Сигизмундом грамоты, утверждавшей права Свято-Троицкого виленского братства, а в Замостье защитил права Львовского братства в конфликте с еп. Гедеоном (Балабаном). Деятельность И. в Западнорусской митрополии получила неоднозначную оценку в историографии. Историки Православия в Речи Посполитой митр. Макарий (Булгаков) (см.: Макарий. История РЦ. Кн. 5. С. 367-368), П. Н. Жукович (Жукович П. Н. Сеймовая борьба правосл. западнорус. дворянства с церковной унией (до 1609 г.). СПб., 1901. С. 90-92), К. Ходыницкий (Chodynicki K. Kościół prawosławny a Rzeczpospolita Polska: Zarys historyczny, 1370-1632. Warszawa, 1934. S. 339-340) и др. считали, что во многом непоследовательные и небескорыстные действия вост. патриархов, в первую очередь И., способствовали углублению конфликтов среди православных в Польско-Литовском гос-ве и подтолкнули западнорус. епископов к заключению Брестской унии 1596 г. Однако анализ документов, связанных с вмешательством И. в дела Западнорусской митрополии в 1588-1589 гг., не подтверждает эту т. зр. Напротив, можно полагать, что поддержка, оказанная К-польским патриархом братствам в их противостоянии епископам, выступления первоиерарха против нарушителей канонов, включая низложение митрополита-двоеженца, свидетельствуют об искреннем и бескорыстном стремлении И. к исправлению церковной жизни своей западнорус. паствы. Благодаря И. в Западнорусской митрополии возобновилась практика созыва Соборов с участием архиереев, духовенства и мирян. Сообщение о намерении патриарха созвать такой Собор в Вильно читается в неск. документах 1588 г. (Monumenta. 1895. N 105, 107). Собор прошел с участием И. в 1589 г., на нем обсуждались мн. вопросы, в т. ч. издание правосл. богослужебных книг. С того времени Соборы в Западнорусской митрополии проводились ежегодно (см. Брестские Соборы). Деятельность И. способствовала укреплению среди православных в Речи Посполитой авторитета К-польского патриарха как верховного пастыря, стремящегося к устранению нарушений в церковной жизни, а также как учителя, от которого можно ждать наставления в вопросах веры (в 1591 львовские братчики просили патриарха прислать его антикатолич. сочинения для публикации в братской типографии и использования в полемике с иезуитами).

В К-поль И. вернулся лишь весной 1590 г. В мае был созван Собор, на к-ром предстояло утвердить Патриаршее достоинство Московского первосвятителя. На этом Соборе в К-поле присутствовали 3 вост. патриарха: И., Иоаким Антиохийский и Софроний V Иерусалимский. Сильвестр Александрийский был болен и к началу Собора скончался. Замещавший его Мелетий Пигас, вскоре ставший новым Александрийским патриархом, не поддерживал И., а потому приглашен не был. На Соборе было 42 митрополита, 19 архиепископов, 20 епископов. И. должен был оправдывать свои действия в Москве. Собор признал патриарший статус за Русской Церковью в целом, а не за одним лишь Иовом, но утвердил за Московским патриархом 5-е место в диптихе. Соборную грамоту в Москву отвез митр. Тырновский Дионисий. Проведенное в 70-х гг. XX в. палеографическое исследование подписей под этой грамотой выявило значительное количество (66 из 106) неподлинных подписей, а также нек-рое количество подписей, полученных уже после окончания Собора (Фонкич. 1974). Вероятно, И. пошел на подлог в расчете на скорейшее получение милостыни из России и хотел создать более представительное впечатление о Соборе, чем он был на самом деле. Расчет И. оправдался, ему была послана щедрая милостыня: омофор, осыпанный жемчугом, золотые богослужебные сосуды, сорок сороков соболей, др. ценные меха. Однако русское правительство было недовольно отсутствием подписи Александрийского патриарха и решением о 5-м месте патриарха Московского в диптихе. Поэтому царь Феодор в посланиях к И. и Александрийскому патриарху Мелетию настаивал на утверждении грамоты об учреждении Патриаршества на Руси Александрийским патриархом и на 3-м месте в диптихе.

Александрийский патриарх Мелетий, к-рый критиковал И. за его действия в Москве, изменил свое отношение и на состоявшемся в К-поле 12 февр. 1593 г. Соборе вост. патриархов признал учреждение Патриаршества на Руси. На Соборе еще раз со ссылкой на 28-е прав. Халкидонского Собора было подтверждено, что Патриаршество в Москве, в городе правосл. царя, законно и что в дальнейшем право избрания Московского патриарха будет принадлежать рус. архиереям, тем самым был окончательно решен вопрос об автокефалии Русской Православной Церкви: К-польский Собор признал ее законной. Собор 1593 г. подтвердил 5-е место рус. Первосвятителя в диптихе.

Отношения с Римско-католической Церковью

в период Патриаршества И. со стороны греков отличались сдержанностью. Помня печальный опыт своего предшественника патриарха Митрофана III, И. хотя и переписывался с папой Григорием XIII (в частности, по поводу реформы календаря) и даже принимал от него подарки, но переговоров об унии избегал. Католики вели активную работу, направленную на заключение унии с правосл. Церковью. В 1577 г. папа основал в Риме Коллегию св. Афанасия, где могли обучаться правосл. юноши, преимущественно греки с островов, находившихся под венецианской властью (Хиос, Корфу (Керкира), Крит, Кипр); поступали туда и выходцы из К-поля. И. отправил туда на учебу 2 племянников (Дмитриев М. В. Между Римом и Царьградом: Генезис Брестской церковной унии 1595-1596. М., 2003. С. 271). Подобные школы иезуиты основывали и на территории Османской империи - в Фессалонике и Смирне (ныне Измир, Турция). Действия Римского престола, направленные на пропаганду идей унии Церквей среди православных, не могли не вызвать возражения со стороны К-поля. В частности, отправка иезуита Антонио Поссевино в Москву в качестве папского представителя в 1582 г., пытавшегося склонить к унии царя Иоанна IV; основание тем же Поссевино Папской коллегии на территории Литовского княжества в Вильно, где могли учиться и русские, принявшие католичество; перевод на греческий, издание и распространение среди греков в Османской империи актов Ферраро-Флорентийского и Тридентского Соборов и проч. действия, призванные внедрять идею унии среди православных.

Одной из тем переписки между И. и Григорием XIII была реформа календаря, проведенная папой в окт. 1582 г. (см. ст. Григорианская реформа). Это событие не стало неожиданностью для И., поскольку в мае того же года он был извещен о реформе папским легатом Ливием Челлини де Фолиньо. Первоначально И. отнесся к проекту реформы положительно и был согласен ее принять (во всяком случае так сообщал де Фолиньо в письмах кард. Джироламо Сирлето). В февр. 1583 г. Григорий XIII направил патриарху офиц. обращение с предложением принять реформу, где изложил ее мотивы, указав, что этот вопрос уже поднимался на Соборе во Флоренции. Ответ И. сопровождался драгоценными дарами: перстом свт. Иоанна Златоуста и рукой прмч. Андрея Критского. И. просил отложить введение нового календаря на 2 года, «чтобы наши братья совершенно не беспокоились по поводу реформы в течение этого срока». В письме дожу Николо да Понте И. предостерегал, что следует избегать нововведений, поскольку они могут привести к смущению среди паствы и даже к расколам. В июле 1583 г. патриарх подтвердил свой отказ от реформы в письме киевскому воеводе кн. Константину Константиновичу Острожскому, с которым ранее переписывался по поводу подготовки к 1-му печатному изданию слав. Библии в 1581 г. Князь, чьи дети были католиками и который благосклонно относился к идее календарной реформы, переслал Антонио Поссевино письмо И. для перевода его на латынь. Сам Поссевино написал патриарху пространное письмо о преимуществах перехода на новый календарь. В авг. 1583 г. И. пытался воспрепятствовать введению нового календаря среди правосл. общин в Молдавии. Он предупреждал арм. общины в Польше и православных в Зап. Руси о неприемлемости григорианской реформы. Однако группа иерархов в Галиции, склонных к унии, воспротивилась призывам И.; в послании Львовского еп. Гедеона (Балабана) к пастве предписывалось принять реформу, введенную польским кор. Стефаном Баторием (позже он разрешил своим подданным использовать тот или иной календарь на выбор). Наконец, в письме Гавриилу Севиру, датированном июлем 1588 г., И. ответил на просьбу греч. общины в Венеции перейти на григорианский календарь категорическим отказом.

Отношения с протестантами

которые также не приняли григорианскую реформу в период правления И., были активными. Еще Филипп Меланхтон, ученик Лютера, интересовался греч. культурой и искал контакта с К-полем. Незадолго до смерти (1560) Меланхтон познакомился с черногорским клириком Димитрием, который согласился отвезти в К-поль Аугсбургское исповедание, переведенное на греческий язык ученым-эллинистом Павлом Дольциусом. К-польский патриарх Иоасаф II (1556-1565), прочитав исповедание, был смущен многими его положениями, но, не желая портить отношения с лютеранами, не ответил, как будто не получал письма.

В 1570 г. в К-поль прибыл посол Габсбургов Давид фон Унгнад; вместе с ним приехал лютеран. ученый Герлах, имевший тесные контакты с протестант. ун-тами Германии. Герлах подружился с протонотарием Великой ц. Феодосием Зигомалой, который представил его патриарху. Герлах познакомил Зигомалу с Крузием. Через Зигомалу Крузий вступил в переписку с И., что повлекло за собой установление более тесных контактов греч. Церкви с лютеранами. В 1574 г. при посредничестве Унгнада и Герлаха из Германии в К-поль были высланы 6 копий Аугсбургского исповедания. К патриаршей копии лютеран. богословы приложили письмо, в к-ром говорилось, что, по их пониманию, они приняли и сохранили веру апостольскую и св. отцов, к-рая была утверждена на Вселенских Соборах. 24 марта 1575 г. Герлах лично передал И. греческий перевод Аугсбургского исповедания и письма Крузия и Якоба Андреа. Теперь уже К-польская Церковь не могла игнорировать вероучительное послание лютеран, т. к. Унгнад и Герлах настойчиво просили дать на него ответ. Посовещавшись со Свящ. Синодом, И. при помощи Ф. Зигомалы и его отца Иоанна составил полный ответ, представлявший собой комментарии на 21 статью исповедания (подробнее см. в ст. Аугсбургское исповедание).

Письмо И. было доставлено в Германию в 1576 г. Крузий и богослов А. Озиандер составили ответ на возражения патриарха, пытаясь доказать, что их взгляды мало отличаются от т. зр. И. Письмо пришло в К-поль, вероятно ок. 1578 г. И. по настоянию Герлаха написал ответ, где четко обозначил неприемлемые для правосл. Церкви пункты: Filioque, оправдание одной верой, признание только 2 таинств вместо 7, отказ от почитания икон и мощей. В июне 1580 г. лютеран. богословы, собравшись в Виттенберге, составили новое письмо в примирительном тоне. Ответ на него И. написал, по-видимому, в 1581 г., после своего возвращения на престол. Патриарх еще раз перечислил пункты разногласий, указал на то, что, судя по всему, их не преодолеть, и просил лютеран больше не писать ему по догматическим вопросам. На следующее письмо лютеран, почти повторявшее предыдущее, И. не ответил.

Соч.: Ответы лютеранам / Пер.: архим. Нил. М., 1866.

Ист.: Chytraeus D. Oratio de statu Ecclesiarum hoc tempore in Graecia, Asia etc. Witebergae, 1580; Acta et scripta theologorum Wirtembergensium et Patriarchae Constantinopolitani Hieremiae. Witebergae, 1584; Crusius M. Turcograeciae. Basiliae, 1584; idem. Diarium Martini Crusii: 1596-1605 / Hrsg. W. Götz. Tüb., 1927-1958. 3 Bde; Schweigger S. Ein newe Reyssbeschreibung aus Teutschland nach Constantinopel und Jerusalem. Nürnberg, 1608. Fr./M., 1995r; Δωρόθεος Μονεμβασίας, μητρ. Βιβλίον ἱστορικόν. ᾿Ενετίησιν, 1631; Gerlach S. Tage-Buch. Fr./M., 1674; Historia politica et patriarchica Constantinopoleos / Ed. I. Bekker. Bonnae, 1849; Σάθας Κ. Βιογραφικὸν σχεδίασμα περ πατριάρχου ῾Ιερεμίου Β´ (572-1594). ᾿Αθῆναι, 1870; Analecta Byzantino-Russica / Ed. W. Regel. Petropoli, 1891. N. Y., 1964r. P. XCVIII-CIV, 85-91; Monumenta confraternitatis Stauropigiane leopoliensis / Ed. W. Mikloszcz. Leopolis, 1895. Т. 1; Pirri P. Lo stato della Chiesa ortodossa di Costantinopoli e le sue tendenze verso Roma in una memoria del P. Giulio Mancinelli S.I. // Miscellanea P. Fumasoni-Biondi. R., 1947. Vol. 1. P. 79-103; Kresten O. Das Patriarchat von Konstantinopel im ausgehenden 16. Jh.: Der Bericht des Leontios Eustratios in Cod. Tyb. Mb. 10. W. etc., 1970; Посольская книга по связям России с Грецией (правосл. иерархами и мон-рями), 1588-1594 гг. / Подгот. изд.: М. П. Лукичев, Н. М. Рогожин. М., 1988.

Лит.: Макарий. История РЦ. Кн. 6 (по указ.); Муравьев А. Н. Сношения России с Востоком по делам церковным. СПб., 1858. Ч. 1. С. 129, 136, 149, 189-231, 237-241, 250-260; Vogüé E.-M., de. De Byzance à Moscou: Les voyages d'un patriarche // Revue des deux Mondes. 1879. T. 14. N 3. P. 5-35; Малышевский И. Патр. Иеремия II и кн. К. Острожский // ТКДА. 1886. № 1. С. 68-82; Γεδεών. Πίνακες. Σ. 518-536; Μυστακίδης Β. ῾Ο Πατριάρχης ῾Ιερεμίας Β´ ὁ Τρανὸς κα ἡ πρωσοποϒραφία αὐτοῦ // ᾿Εκκλησιαστικὴ ᾿Αλήθεια. 1894. Τ. 14. Σ. 283-285; ῾Ο Πατριάρχης ῾Ιερεμίας Β´ ὁ Τρανὸς κα αἱ πρὸς τοὺς Διαμαρτυρομένους σχέσεις κατὰ τὸν ιστ´ αἰῶνα // Ibid. Σ. 300-320; Παπαδόπουλος-Κεραμεύς Α. Πατριαρχικο κατάλογοι (1453-1636) // BZ. 1899. Bd. 8. S. 392-401; Шпаков А. Я. Государство и Церковь в их взаимных отношениях в Моск. гос-ве: Царствование Федора Ивановича; Учреждение патриаршества в России. Од., 1912; Florovsky G. An Early Ecumenical Correspondence: Patriarch Jeremias II and the Lutheran Divines // World Lutheranism of Today: A Tribute to A. Nygren. Stockholm, 1950. P. 98-110; Καρμίρις Ι. ῾Ιερεμίας Β´ // ΘΗΕ. 1965. Τ. 6. Σ. 780-784; Runciman S. The Great Church in Captivity: A Study of the Patriarchate of Constantinople from the Eve of the Turkish Conquest to the Greek War of Independence. L., 1968 (рус. пер.: Рансимен С. Великая Церковь в пленении: История Греч. Церкви от падения К-поля в 1453 г. до 1821 г. СПб., 2006. С. 253-257, 259-262, 335-337); idem. Patriarch Jeremias II and the Patriarchate of Moscow // Aksum-Thyateira: A FS for Archbp. Methodios of Thyateira and Great Britain. L., 1985. P. 235-240; Фонкич Б. Л. Из истории учреждения патриаршества в России: Соборные грамоты 1590 и 1593 гг. // Проблемы палеографии и кодикологии в СССР. М., 1974. С. 251-260; он же. Акт К-польского Собора 1593 г. об основании Моск. Патриархата // Cyrillomethodianum. Thessal., 1987. Vol. 11. P. 9-31; Tillyrides A. Jeremias II Tranos, Patriarch of Constantinople (1536-1595) // ΕΘ. 1977. Τ. 59. Σ. 242-265; idem. An Unpublished Letter of Jeremias II, Patriarch of Constantinople // Θεολογία. ᾿Αθῆναι, 1980. Τ. 51. N 1. S. 186-190; Amato A. Il sacramento della penitenze nelle «Riposte» del patriarca Geremia II ai teologi luterani di Tübingen (1576, 1579, 1581) // Κληρονομία. Θεσσαλονίκη, 1979. Τ. 11. N 2. Σ. 289-316; Travis J. Orthodox-Lutheran Relations: Their Historical Beginnings // GOTR. 1984. Vol. 29. P. 303-325; Kowalchuk A. D. The Correspondence of Patriarch Jeremias Tranos with the Lutheran Scholars of Tubingen as it Relates to East-West Christian Relations // The Patristic and Byzantine Review. Kingston, 1985. Vol. 4. P. 202-208; Tsirpanlis C. A Prosopography of Jeremias Tranos (1536-1595) and His Place in the History of the Eastern Church // Ibid. P. 155-174; Zoppi J. J. The Correspondence of 1573-1581 between Lutheran Theologians at Tubingen and the Eastern Orthodox Patriarchate of Constantinople, and the Dispute concerning Sacred Tradition // Ibid. P. 175-195; Moroziuk R. P. The Role of Patriarch Jeremias II Tranos in the Reformation of Kievan Metropolia // Ibid. 1986. Vol. 5. P. 104-128; Wendebourg D. Reformation und Orthodoxie: Der ökumenische Briefwechsel zwischen der Leitung der Württembergischen Kirche und Patriarch Jeremias II. von Konstantinopel in den Jahren 1575-1581. Gött., 1986; Podskalsky G. Die Griechische Theologie in der Zeit der Türkenherrschaft, 1453-1821. Münch., 1988. S. 103-107 et passim; idem. Die Einstellung des Ökumenischen Patriarchen (Jeremias II) zur Erhebung des Moskauer Patriarchats (1589) // OCP. 1989. Vol. 55. N 2. P. 421-437; Флоря Б. Н. Вост. патриархи и западнорус. церковь // Брестская уния 1596 г. и общественно-политическая борьба на Украине и в Белоруссии в кон. XVI - нач. XVII вв. М., 1996. Ч. 1. С. 117-130; Stiernon D. Jérémie II, patriarche de Constantinople // DHGE. T. 27. Col. 995-1001; Hannick Ch., Todt K.-P. Jérémie II Tranos // TByz. 2002. T. 2. P. 551-615; Гронек А. Портрет К-польского патриарха Иеремии II из музея Ягеллонского ун-та в Кракове // Россия и Христ. Восток. М., 2004. Вып. 2/3. С. 136-148.

Н. Е. Новиков